Невидимая брань - страница 8

Нередко случается, что иные самонадеянные думают, будто не имеют никакой на себя надежды, а все упование свое возлагают на Бога и в Нем одном почивают своей уверенностью. На деле же бывает не так. В этом они сами могут удостовериться, судя по тому, что бывает в них и с ними после того, как случится им пасть как-нибудь. Если они, скорбя о падении, укоряя и браня себя за то, в то же время замышляют: сделаю то и то, следствия падения загладятся, и у меня опять все пойдет как следует, то это верный знак, что и прежде падения своего они надеялись на самих себя, а не на Бога. И чем скорбь их при этом мрачнее и безотраднее, тем обличительнее, что они слишком много уповали на себя и очень мало на Бога; оттого скорбь падения их и не растворяется никакой отрадой. Кто же не полагается на себя, но уповает на Бога, тот когда падает, не слишком дивится этому и не подавляется чрезмерной скорбью, так как знает, что это случилось с ним, конечно, по немощности его, но еще более по слабости его упования на Бога. Почему вследствие падения он усиливает свое ненадеяние на себя и еще более старается усугубить и углубить свое смиренное упование на Бога; а далее, ненавидя непотребные страсти, бывшие причиной его падения, спокойно и мирно несет за оскорбление Бога покаянные труды и, вооружась сильным упованием на Бога, с величайшим мужеством и решительностью преследует врагов своих даже до смерти.

Я желал бы, чтобы о сказанном выше поразмыслили некоторые личности, думающие о себе, что они добродетельны и духовны, которые, когда впадут в какое-либо прегрешение, мучаются и томятся, и не находят себе покоя, и, уже истомившись от этой печали и томления, происходящих у них ни от чего другого, как от самолюбия, бегут по тому же опять побуждению самолюбия к духовному своему отцу, чтоб освободиться от такой тяготы. А им следовало это сделать тотчас по падении и сделать не по чему другому, как по желанию поскорее омыть скверну греха, оскорбившего Бога, и принять новую силу против себя самого в святейшем Таинстве Покаяния и исповедания.

При этом погрешают те, которые почитают добродетелью чрезмерную печаль, бывающую у них после совершения греха, не разумея, что это происходит у них от гордости и самомнения, утверждающихся на том, что они слишком много надеются на себя и на свои силы. Ибо, думая о себе, что они – нечто немалое, они взяли на себя многое, надеясь сами справиться с тем. Видя же теперь из опыта своего падения, что в них нет никакой силы, они изумляются, как встречающие нечто неожиданное, мятутся и малодушествуют, так как видят падшим и простертым на земле тот самый истукан, т. е. себя самих, на который они возлагали все свои чаяния и надежды. Но этого не бывает со смиренным, который уповает на Единого Бога, решительно ничего доброго не ожидая от себя самого. Почему и когда впадает в какое бы ни было прегрешение, хотя чувствует тяготу этого и печалится, однако ж не мятется и не колеблется недоумениями, потому что знает, что это случилось с ним от его собственного бессилия, опыт которого в падении для него не неожиданная новость.

Поскольку вся сила, которой побеждаются враги наши, порождается в нас от неверия самим себе и упования на Бога, то надлежит тебе, брат мой, запастись точными познаниями относительно этого, чтобы с Божией помощью всегда носить в себе и хранить такую силу. Итак, знай твердо-натвердо, что ни все способности и добрые свойства, естественные ли то или приобретенные, ни все дарования, даром дарованные, ни знание всего Писания, ни то, если мы долгое время работали Богу и приобрели навык в этом работании Ему, – все это вместе не даст нам верно исполнять волю Божию, если при каждом богоугодном, добром деле, которое предстоит нам совершить, при каждой беде, которой стараемся избегнуть, при каждом кресте, который должны понести по воле Бога нашего, если, говорю, во всех таких и подобных им случаях не воодушевит сердца нашего особая некая помощь Божия и не подаст нам силы к совершению достодолжного, как сказал Господь: