– Ты видела? – воскликнул Артур, подойдя к дверце дилижанса, в котором сидела Каролина. – Сбежал! Можно ли придумать более явное признание вины? И он нарушил слово, что делает его поведение еще более постыдным!
– Ничего он не нарушил! – резко возразила Каролина. – Он ведь не давал вам слова! Это вы заявили, что он останется в Хойл-Парке, даже не потрудившись выяснить, согласен ли он!
– Почему папа сердится? – спросила Лора.
– Не слушай разговоры взрослых, дорогая, – вмешалась няня. – Давай-ка посмотрим в окно и сосчитаем, сколько животных проходит мимо нас!
И снова два желтых дилижанса загромыхали по долинам Девона. Няня с Лорой считали собак, уток и коров, а Каролина размышляла, куда же поехал Фрэнсис.
Вероятно, Октавий уже сбежал из Клива, и он преследует его! Должно быть, так. Ведь иначе его бегство действительно необычайно похоже на признание вины!
Риды приехали в Лондон в субботу вечером и решили провести дней десять дома, а потом уехать в Рамсгит. Воскресенье и понедельник прошли медленно и скучно. В прессе по-прежнему судачили о судьбе Ады Гейни, но никаких свежих новостей не было.
В понедельник Каролина надумала пройтись по магазинам и купить хотя бы моток шелка для вышивания. Ей было необходимо отвлечься и глотнуть свежего воздуха. Дом Ридов, заставленный ненужной мебелью, как и сам их брак, внешне вполне благопристойный, а по существу нудный и монотонный, угнетал ее деятельную натуру. Она шла по Линкольнс-Инн-Филдс, глядя на бледных лондонских детей в однообразной, скучной одежде и представляя себе ослепительное, украшенное барашками волн море, бьющееся о пляж Мартленда.
Проходя мимо дома, в котором жил мистер Уильям Парминтер, она немного замедлила шаг и задумалась, знает ли тот, почему Фрэнсис уехал из Клива и где он сейчас. Из дома вышел клерк мистера Парминтера, очень респектабельный человек, которого Каролина сразу же узнала. Она с интересом взглянула на него. Как ни абсурдно это звучит, но ей показалось, что этот человек как-то связан с Фрэнсисом.
«Ты, наверное, сошла с ума», – увещевала она себя и уже хотела пройти мимо, однако клерк неожиданно подошел к ней со словами:
– Мистер Парминтер, мадам, шлет вам привет! Он был бы очень признателен, если бы вы уделили ему несколько минут.
Каролина едва могла поверить в свое счастье.
– Я с радостью зайду к нему!
Цокольный этаж дома мистера Парминтера был таким же, как и у Ридов. Ее провели в величественную, довольно темную комнату, где за столом, заваленным бумагами, сидел адвокат. При появлении Каролины он встал.
– Мисс Прайор, прошу прощения за столь экстравагантный способ увидеться с вами…
– Это не имеет ни малейшего значения, сэр. Только, ради бога, пожалуйста, скажите мне… вам известно, что случилось с лордом Фрэнсисом Обри?
– Вам будет приятно узнать… надеюсь, вам будет приятно узнать, что лорд Фрэнсис совершенно здоров, – раздался у нее за спиной знакомый голос.
Она быстро обернулась. Он стоял перед высоким книжным шкафом и улыбался ей: такой же легкий, живой и упругий, как всегда.
– Ах, как я рада…
– А вы думали, я арестован? Старый Мансард, кажется, струсил, а больше никому нет дела до ордера, несмотря на то что Элтем сейчас в Лондоне и восстанавливает всех против меня. Тело еще не нашли.
– Почему вы… – начала Каролина; она хотела спросить, почему он убежал, но передумала и спросила: – Почему вы хотели меня видеть?
– Чтобы заручиться вашей помощью. Чего мне, вероятно, не следовало бы делать после тех неприятностей, которые я навлек на вас, спрятавшись в шкафу с фарфором! Бедный Рид все еще на грани апоплексического удара?
– Он сказал, что вы паршивая овца в аристократической семье!
Фрэнсис рассмеялся, а мистер Парминтер, казалось, возмутился. «О господи, – подумала Каролина, – этот несносный человек сбивает меня с пути истинного; я начинаю говорить возмутительные вещи, просто так, для забавы».
– Вероятно, мне следует сообщить вам, что это дело имеет более печальные последствия для лорда Фрэнсиса, чем он признает, – заметил мистер Парминтер. – Он каждый день получает оскорбительные анонимные письма, ему угрожали на улице, и его перестали пускать в клубы!
