Я снова стала задумываться о будущем, и бывали моменты, когда будущее это вызывало у меня тревогу. Впервые это случилось ночью, когда я вдруг проснулась после тяжелого сна. Снилось, что мне угрожает какая-то опасность, но какая именно, я не знала. Лежа в темноте и слыша рядом мерное дыхание спящего Рока, я вдруг подумала: «Что происходит со мной? Еще два месяца тому назад у меня был отец, был дом на острове, и я не знала этого человека, который сейчас спит рядом. Теперь в мастерской, наверное, работает другой художник, а у меня больше нет отца…»
У меня был муж, это верно. Но что я знала о нем, кроме того, что люблю его? Но разве этого мало? Временами мне казалось, что только любовь имеет значение, но сейчас я вспомнила, как близки были мои родители, как доверяли друг другу и во всем один другого поддерживали, свято веря, что пока они вместе, ничего плохого случиться не может. А что же мы с Роком? Мой ночной кошмар висел надо мной смутным предостережением. Той ночью я наконец взглянула правде в глаза. Любовь — только часть, одна из сторон супружества, а я вышла замуж за человека, о котором почти ничего не знала, и теперь не представляла себе, ни какая жизнь меня ждет, ни кто будет жить со мной под одной крышей.
Я решила обязательно поговорить с ним. На следующий день мы поехали на прогулку в горы. Ночные страхи уже казались мне пустыми фантазиями, но я говорила себе, что, как бы там ни было, это просто нелепо — так мало знать про семью своего собственного мужа.
Мы остановились перекусить в маленькой гостинице. Я была рассеяна, и Рок спросил, что со мной.
— Я хочу знать все про Пендоррик и про твою семью! — выпалила я.
Он улыбнулся:
— Ну что ж, я готов к обстрелу. Открывай огонь.
— Начни с дома. Я хочу представить себе его. Потом — кто там живет.
Он поставил на стол локти и прищурился, как бы всматриваясь в смутно различимую даль.
— Итак, дом, — начал он. — Ему около четырехсот лет. Правда, некоторые его части не так давно отстроены заново. Предание гласит, что еще в раннее Средневековье на месте дома был замок. Дом стоит на почти отвесной скале ярдах в пятистах от моря. Думаю, первоначально море было чуть дальше, но век за веком вода точит камни и наступает на сушу. На постройку пошел местный серый гранит, так называемый корнский гранит — очень прочный камень, которому нипочем обычные для здешних мест штормовые ветра. Над аркой центрального входа — это старая часть здания — есть надпись, высеченная в камне. В переводе с корнского[5] она читается так: «Когда мы строим, то строим на века». Когда я был маленьким, отец брал меня на руки и показывал мне эту надпись. Он говорил, что мы, Пендоррики, — тоже часть дома, как и эта старая арка, и что души предков потеряют покой, когда последний из Пендорриков покинет дом.
— Как здорово иметь такую семью!
— Ты сама уже член этой семьи.
— Не совсем. Я — человек со стороны, как и все те, кто не был рожден Пендорриком, а стал им лишь после брака.
— Ты знаешь, жены Пендорриков на самом деле становятся куда большими Пендорриками, чем их мужья, которые носят эту фамилию с рождения. Честь семьи и традиции в основном держатся на них.
— А ты в ваших местах как бы сквайр[6]?
— Слово это сейчас не очень модно, но именно нам принадлежит большинство окрестных ферм, а в Корнуолле традиции очень живучи. Мы держимся за старые обычаи и даже суеверия, как никто в Англии. Молодая рассудительная леди, вроде тебя, услыша некоторые истории, которые у нас рассказывают, может посчитать нас отсталыми и темными. Но не спеши с выводами. Мы ведь древние реликтовые кельты, а ты сама — жена одного из нас.
— На это, уверена, мне жаловаться не придется. Расскажи еще.
— Хорошо. Четыре фасада дома ориентированы на четыре стороны света. Северный фасад смотрит на холмы и дальше — на поля и фермы; южный — прямо на море, а из окон западного и восточного фасадов открывается восхитительный вид на побережье — одно из красивейших в Англии и одно из коварнейших. Во время отлива можно видеть скалы, острые, как акульи зубы, — можешь представить себе, что бывает с кораблями, напоровшимися на них. Да, есть еще один вид, его мы не любим. Из одного окна, выходящего на восток, видна Причуда Полоргана — как мы между собой зовем дом, как две капли воды похожий на Пендоррик. Он омерзителен, мы денно и нощно молимся, чтобы его снесло наконец в море.
