После сего вопроса меня таки оторвали от собственной груди и, удерживая на вытянутых руках в висячем положении, попытались призвать к порядку:
— Принцесса Киран, женщина не должна позволять себе подобных выражений и…
— Так. — Я заставила его себя опустить, затем сложила руки на груди и профессорско-менторским тоном поинтересовалась: — То есть ты столько времени дурью маялся, а про важное не узнал?! Ужасно, МакОрат! Просто ужасно! Как ты мог?
Несчастный воин побледнел, потом густо побагровел. Я выгнула бровь, пристально наблюдая за тар-эном. Это оказалось последней каплей, и МакОрат выдал, игнорируя вытянувшиеся лица родственников:
— Да знаю я, что такое секс!
На моем лице мгновенно отразилась смесь живейшего интереса с восторгом.
— Ну?! — Я схватила его за руку и нетерпеливо дернула. — Что это, скажи, о страстный МакОрат!
У него от ярости ноздри раздуваться начали, все мышцы напряглись, а руки сжались в кулаки, после чего взбешенный воин прошипел:
— Это — все те эпитеты, что вы мне выдали на корабле!
Нестабильный атом, как же все просто и легко. Даже жалко его стало, но не до такой степени, чтобы прекратить.
Изобразив неподдельное удивление и нежно поглаживая его сжатый кулак, я полюбопытствовала:
— Это какие?
Все, довела! МакОрат плавно, но очень угрожающе шагнул ко мне, явно собираясь наплевать на все и вся и придушить дочь хассара. Но у кадета Космического университета не было никакого желания умирать раньше времени, и потому я мило улыбнулась озверевшему тар-эну и, наплевав на его ярость, поинтересовалась у воина справа:
— А казнь сегодня здесь будет?
Мужик, очень на этого невменяемого МакОрата похожий, молча кивнул, потрясенно на меня глядя. В общем, есть контакт.
— Ну, значит, я по адресу. А проводите меня, пожалуйста, — вежливо попросила я и добавила: — Пока ваш родственник тут вспоминает, что такое интим и связанные с ним удовольствия.
И у МакОрата сорвало крышу. Грозный рев спровоцировал мой ускоренный забег за спину ближайшего из тар-энов, и тому пришлось выдержать весь натиск утратившего контроль парняги.
— Ты! — взревел воин. Но дальше он начал повторяться: — Ты… ты… ты…
Я выглянула из-за мускулистой спины моего буфера, послала озверевшему тар-эну воздушный поцелуй и напомнила о своей просьбе:
— Мне бы внутрь. Очень хочется на казнь посмотреть, люблю, знаете ли, насилие.
И самое невероятное — меня действительно провели внутрь! Третий воин и провел, ну, потому что МакОрат, доведенный до белого каления, действительно раскалился, а второй его удерживал, собственно, сохраняя жизнь дочери хассара.
И вот ворота открылись, я шагнула внутрь и замерла — конусообразные стены уходили ввысь, и сейчас, когда солнце было в зените, луч света падал прямо на внутренний дворик, образуя столп света. И в этом световом явлении на сложной конструкции подвесок из блестящего металла, позванивая, кружились капельки ограненных кристаллов, освещая бликами все пространство, украшая стены, расцвечивая цветами радуги даже самые темные уголки поместья.
— Уау, — прошептала я, — красиво. Очень…
Где-то позади перестал шипеть и повторять взбешенное «ты» МакОрат, замер стоящий рядом со мной воин, потрясенно умолкли четверо находящихся неподалеку. А я продолжала восторженно смотреть на сказочное явление.
Краем глаза заметила, что из дома ко мне стремительным шагом направляется какой-то совсем уж громадный тар-эн, но на воина смотреть не хотелось, а от искрящегося в свете солнца кристального чуда отвести взгляд было сложно.
— Принцесса Киран! — прорычал подошедший мужик.
— Здрасте, — отмахнулась я, продолжая во все глаза смотреть на… да на чудо.
Минута молчания, после чего воин уже значительно более грозно прорычал:
— Принцесса Киран!
Его рык разлетелся эхом, сотрясая воздух, и на этот звуковой эффект система кристалликов ответила удивительно красивым мелодичным перезвоном, и блики задвигались в разы быстрее.
— Уау, — выдохнула я, — а громче можете?
Подлый дядька умолк самым коварным образом.
Смачно сплюнул на песок, затем, не скрывая злости, спросил, причем не у меня:
— Что здесь делает дочь хассара?!
