Невеста ветра - страница 12
Говорили, что в карго превращаются больные мальки. Конечно, не каждой лодке суждено стать фрегатом, но Эсме сочувствовала сущности, которая была заперта внутри этой безобразной оболочки…
— …а в чем ты уверен? — послышался чей-то раздраженный возглас, и целительница обернулась. Поодаль за большим столом сидела компания из пяти моряков и шумно спорила. — Я тебе говорю, был сговор! Кристобаль Крейн, Айха и Одноглазый захватили Ниэмар, полностью опустошив склады и сокровищницу! У них закончилась пресная вода, так эти ублюдки заставили женщин и детей таскать бочки, пока мужчин держали под замком! А потом они ушли — и от города остались одни развалины! — Говоривший — огромный детина с туповатым выражением лица — от усердия привстал, оперся руками о стол. Его собеседники, по всей видимости, устали возражать и сомневаться, но вот за соседним столом нашелся кто-то не столь благоразумный.
Там расположилась четверка моряков весьма потрепанного вида; один из них, с повязкой через левый глаз, показался Эсме сущим бандитом — что-то неприятное было в его нагловатой ухмылке, в расслабленной позе. Двое других казались близнецами — оба высокие, широкоплечие, с одинаковыми глуповатыми физиономиями. Возразил спорщику четвертый из компании, довольно-таки симпатичный темноволосый парень в зеленой куртке.
— Вранье! — заявил он во весь голос. — Если сговор и был, то Крейн в нем не участвовал.
— Это почему же? — громила нахмурился.
— По трем причинам, — охотно пояснил матрос. — Во-первых, Крейн никогда не стал бы знаться с таким отребьем, как Одноглазый. Во-вторых, он лоялен Окраинным колониям…
Эсме машинально отметила, что незнакомец, пожалуй, слишком образован — где это видано, чтобы простой матрос употреблял слова вроде «лояльный»?
— …и ни за что не причинил бы вред городу, откуда родом сам Лайра Отчаянный. А в-третьих, на корабле Крейна всегда вдоволь пресной воды — зачем ему издеваться над мирными жителями?
— Что правда, то правда, — подал голос Пью. — На «Невесте ветра» есть опреснитель морской воды, и потому фрегат Крейна — самый чистый во всем окоеме.
— Чтоб меня кархадоны сожрали! — Спорщик стукнул кулаком по изъеденной червями столешнице, и все пять кружек дружно подпрыгнули. — Откуда вы это знаете? И вообще, ты кто такой?!
— Да я никто и звать никак, — насмешливо перебил матрос и, откинувшись на спинку скамьи, положил ноги на стол. В его правом ухе блеснула золотая серьга — говорливый незнакомец проходил экватор, а значит, был опытным моряком, морским псом. — «Невеста ветра» не заходит в порты по полгода, это всем известно, — откуда же команда воду берет? Проще простого. А ты, видать, и бабьего узла завязать не сумеешь, если не знаешь…
— Чего-о-о?! — взревел громила и, в мгновение ока очутившись рядом с обидчиком, ухватил того за шиворот. — Да откуда ты взялся, умник?!!
— Значит, не сумеешь, — спокойно подытожил матрос с серьгой, словно каблуки его сапог не болтались в локте от пола. — Славненько. Все слышали? Я вызываю этого парня на состязание плетельщиков. Кто будет наблюдать?
…Весть о состязании непостижимым образом разнеслась по всей пристани, и недолгое время спустя в «Водяной лошадке» стало очень многолюдно; в толпе Эсме заметила даже парочку магусов — видимо, небесным детям захотелось понаблюдать, как развлекается простой народ.
Девушка ничуть не удивилась, когда с трех попыток громила не сумел распознать и повторить узлы, предложенные незнакомцем в зеленой куртке, — и вынужден был, под свист и улюлюканье, полезть под стол и трижды прокукарекать. Но после того как он скрылся с глаз долой, весь красный от стыда, нашлись и другие желающие попытать счастья. С ними незнакомец обошелся помягче, унижать не стал, но его кошелек все толстел и толстел. Пью командовал слугами, которые едва успевали разносить пиво; веселье достигло своего пика, когда парень вдруг снял серьгу и громогласно объявил, что у него устали пальцы и потому он отдаст украшение тому, кто сумеет развязать его последний узел. Это было нечто неслыханное — ставить на кон символ пересечения Экватора? — но Эсме оказалась едва ли не единственной, кто почувствовал подвох.
