— Он бродит, миледи, повсюду, от чердака до подвала, и добирается до конюшни. Маячит в тени, прочесывая дорожки, и даже заглядывает в парк. Видит и слышит все. Поверьте, милорд, он стоит каждого пенни, которое вы ему платите.
— Что же, звучит ободряюще. Уже поздно, Уилликом.
— Да, милорд. Простите, вы узнали что-нибудь о злодее, замышляющем укоротить вашу жизнь?
— Пока еще нет. Ложитесь спать, Уилликом.
Когда Уилликом осторожно выбрался из библиотеки, прикрыв за собой дверь, Дуглас повернулся к жене:
— Я уже говорил тебе, что сегодня ты выглядела на редкость привлекательно, если не считать, что твои груди были выставлены на обозрение каждого лондонского распутника.
Александра кокетливо посмотрела на него из-под ресниц:
— До чего же хорошо иметь мужа, который все еще замечает твои… как бы это выразиться, самые выдающиеся достоинства.
— Тут нет ничего смешного, Александра. Я был вынужден удалиться в игорную комнату, боясь, что выхвачу пистолет и пристрелю каждого развратника, который посмел раздевать тебя взглядом.
Жена улыбнулась, обняла его, приподнялась на цыпочки и пробормотала, едва касаясь губами его щеки:
— Ты видел, какой неотразимой была Корри сегодня вечером? То платье, которое ты ей выбрал, очень ей шло.
— Ну разве не поразительно? А я считал, что она совсем плоскогруда. Боюсь только, что она тоже выставила себя напоказ. — Губы Дугласа недовольно сжались. — Я сказал ей и мадам Журден… Немедленно прекрати смеяться, Алекс, или я заставлю тебя об этом пожалеть!
— Я понятия не имела, Дуглас, что она такая хорошенькая. И настолько приветливая, что даже злейший враг не устоит перед тем, чтобы не улыбнуться ей.
— Да кому это интересно? Пойдем в спальню. Я старый человек, а часы только что пробили полночь. На мою долю осталось так мало чудес…
— И не говори, — посочувствовала жена, беря его под руку.
***
Весьма немногие мужчины способны оставаться спокойными, когда женщина указывает им на вполне очевидные истины.
Маргарет Бейли Сондерс
— Ты, Джеймс Шербрук, — болван стоеросовый. Проваливай, пока я не огрела тебя кочергой по голове!
— И не подумаю.
Он едва успел поймать ее руку, прежде чем она схватилась за кочергу, и даже тряхнул негодницу как следует.
— Вы немедленно скажете мне правду, мадам. Я желаю точно знать, что произошло между вами и Девлином Монро прошлой ночью.
Корри выпрямилась, откинула голову и с привычной издевкой объявила:
— Не случилось ничего такого, что пришлось бы мне не по вкусу.
— Ты выпила слишком много крюшона, верно? Попробовав его, я убедился, что десяткам девушек предстояло прошлой ночью потерять невинность.
— Вздор. У большинства девушек гораздо более крепкие головы, чем тебе кажется. Да, я выпила два стакана этого восхитительного, отупляющего мозг крюшона. Но Девлин показал себя идеальным джентльменом. Слышишь? Идеальным. Кстати, может ли вампир быть джентльменом? Впрочем, не важно. Главное, что я согласилась сегодня днем покататься с ним в парке. Ровно в пять, если не будет дождя, хотя, судя по всему, дождь будет.
Джеймс отступил, боясь, что сейчас схватит ее, перекинет через колено и снова отшлепает, хотя при таком количестве нижних юбок она вряд ли что-то почувствует.
— Сколько на тебе нижних юбок?
— Что?
— Сколько нижних юбок под этим платьем?
— Погоди… дай подумать… — Корри постучала кончиком пальца по подбородку. — Панталоны, сорочка, знаешь, она доходит почти до колен. Из мягкого белого муслина, с кружевом по вырезу… что с тобой? Почему у тебя глаза разгорелись? Ты спросил…
— Только о юбках. Ни о чем больше. Ради Бога, Корри, прекрати рассуждать о панталонах, а также о белых муслиновых рубашках! Болтать о таких вещах, да еще в присутствии мужчины!
— Согласна, поскольку не слишком хочу знать, что ты носишь под брюками. Так о чем это мы… ах да. Всего одна фланелевая юбка, чтоб сохранять меня в подогретом состоянии, хотя на улице и без того жарко. Поверх нее четыре полотняных плюс очень миленькая батистовая. И если ветер поднимет подол моего платья, даже самые строгие ревнительницы этикета увидят, что под ним я достаточно строго одета. А вот насчет того, что подумают джентльмены, скажешь мне ты. Ну вот, доволен? Какого черта тебе понадобилось знать о моих юбках?
