общие! А я для герцога могу только клопов в носочки подложить!»
«Противная ты!» - протянула обиженная зараза. – «Если он тебе не нравится, это не
повод обламывать всю малину мне!»
«Это как раз-таки офигенный повод!» - пока пререкалась с шизой, для отвлечения
собственных мыслей вернулась обратно к готовке мяса, а именно заклинанием сотворила
металлическую фольгу и теперь усердно укутывала ею окорок, и укладывала тот на противень,
чтобы засунуть в печь. – «Ты же меня с Глебом обламывала!»
«О, точняк! Я ж чего проснулась-то. Видение мне про твоего зельевара пришло… Или
уже не совсем про твоего!» - Эльвира не то чтобы мерзко, но как-то злорадно захихикала.
Что-то не понравилось мне в таком проявлении ее эмоций, я даже изумленно замерла
со своим кулинарным произведением, которое уже приготовилась засунуть в одно из жерл
местной печи.
«Ты о чем?» - попыталась сохранить спокойствие и затолкала окорок в раскаленную
пасть плиты.
«А то, что меня посетило видение будущего, где я лицезрела его в твоем Внешнем
Мире в ресторане на Красной площади рядом с какой-то эффектной шатенкой! Ух! Какая у нее
была грудь!»
- Что за бред ты несешь?! – незаметно для самой себя эту фразу я выкрикнула вслух, но
шизу было уже не остановить, Эльвира, добивая меня, решила прочесть стишок:
«А из нашего окна
Площадь Красная видна!
А из вашего окошка
Только улица немножко»
В следующий момент чьи-то руки резко отдернули меня в сторону, а я сама не сразу
осознала, что произошло, лишь резкая боль в ладонях и вздувающиеся волдыри ожогов привели в
чувство. Последние несколько секунд я стояла, вцепившись в раскаленную заслонку печи.
- Дура! - орала на меня Кристина. - Ты о чем вообще думала? Анфиса, тащи патронташ,
там было противоожоговое!
Взглянувшая лишь мельком на мои руки блондинка с чувством выматерилась и
вылетела пулей из кухни за лекарством. Я бы и сама сейчас высказала десяток крепких словечек,
если б не было так больно. Причем непонятно где больнее в душе или в ладонях.
На вопли из гостиной прилетел распушивший хвост Мурз, на его вопросительное
мяукание Кристина приказала не лезть в дела человечьей медицины и не путаться под ногами
лишний раз. Но у кота было свое мнение, видимо, решив что он лучше всякого лекарства, рыжий
полез тереться о мои ноги. Такое поведение меня растрогало и одновременно почему-то привело
рассудок в здравые чувства. Элементарная логика тоже проснулась.
«Слышь, ты, - обратилась я к Эльвире. – Во-первых, с фига ли Глебу что-то делать на
Красной площади? А во-вторых, что конкретно ты видела? Мало ли с кем он мог там сидеть…»
Ну подумаешь, вертихвостка перед ним какая-то будет крутиться, это же ничего не
значит.
«И вообще, - продолжила я, требуя более конкретной информации. – Может, ты
соврала, чтобы меня позлить!»
Кристина тем временем усадила меня за стол, а Анфиса притащила целительное
снадобье. С одной стороны, это было расточительной тратой ценного ресурса, я и сама могла
сосредоточиться и десятком заклинаний ожоги заживить – не зря же нас учили, а с другой –
состояние у меня сейчас было далеким от адекватного. Я ждала ответов от шизы и при этом, не
переставая, шипела от боли, когда пальцы Кристины касались ожогов, нанося мазь.
«Ничего-то я и не врала, - взбеленилась Эльвира. – Знала б, что ты такая
впечатлительная и руки себе покалечишь, вообще ничего бы не рассказала! Лучше б мне видение
наших обгорелых лапок пришло, чем зельеваровские посиделки».
«И что там за посиделки? Конкретнее!»
«На, смотри!» - сдалась вредина и решила продемонстрировать мне очередную грань
наших проснувшихся возможностей.
Десятки образов замелькали перед глазами, и различить в них что-то конкретное
казалось невозможным, ровно до того момента пока их хаотичные движения не стали
замедляться.
Вот шумная, вечно кишащая туристами Красная площадь, мавзолей, Собор Василия
Блаженного, а вот одно из кафе ГУМа, окна которого как раз и выходят на главную
достопримечательность страны. За столиком сидят двое. В мужчине я безошибочно узнаю Глеба,
только одет он как преуспевающий бизнесмен из моего родного мира. Обычно растрепанные
