Это был дроу — серокожий и среброволосый, в темной одежде и с луком в руках. Он нагнулся, словно высматривая цель. Даже с такого расстояния я почувствовала его холодный оценивающий взгляд, скользнувший по мне, как кусок льда. Вот он поднял лук, натягивая тетиву, а я отчаянно искала способ спастись.
Кир несся с такой скоростью, что я не могла освободить руки без риска свалиться, а управлять магией силой мысли еще не умела. На это были способны лишь архимаги, да и учили подобному только после совершеннолетия. Я же в мои эльфийские восемнадцать только-только начала изучать собственные силы. Я даже не дожила до первого оборота! Ведь именно потому совершеннолетие у эльфов и происходит в пятьдесят лет, что только в этом возрасте они оборачиваются в первый раз! Обретенная вторая ипостась увеличивает резерв, и лишь тогда можно развивать свои магические способности. А что могу я? Даже портал не способна создать, не освободив пальцы!
Кир метнулся в заросли ивняка, надеясь уйти от погони. Он ломился напролом через кустарник, не замечая, как гибкие ветви бьют меня по лицу, разрывают одежду. Я нагнула голову, пытаясь уберечь глаза, но этого было мало. Буквально через минуту мои руки покрылись красными полосами, моментально вздувшимися и сильно саднившими, будто кто-то отхлестал меня розгами. Было больно и страшно, я даже не заметила, как начала всхлипывать.
Я уже не видела наших преследователей, но вряд ли они отстали. Скорее всего, решили обойти с флангов, не решившись лезть в кусты. Неожиданно странный короткий звук заставил меня насторожиться. Кир резко дернулся вправо, я вскрикнула: там, где он только что был, из земли торчала длинная стрела с черным древком и таким же оперением. Еще одна просвистела у самого носа льва, но он снова успел увернуться, спасая себя и меня.
Я вскинула голову. Стрелял всадник на грифоне. Несмотря на то, что нас окружала густая стена растительности, сверху мы были видны, как на ладони. Вот темный лучник снова натянул тетиву, выбирая цель. Я поняла, что он метит в льва. Хищник подо мной дернулся, уходя из-под удара, но в последний момент дроу мгновенно изменил прицел и спустил тетиву.
Все слилось в одну безумную какофонию: мой дикий визг, тонкий свист стрелы, громогласный львиный рев и победный клекот грифона. Сильный удар отбросил тело льва влево, откидывая меня в противоположную сторону. Я со всего размаха ударилась о землю спиной и затылком, да так, что не сразу сообразила, что происходит. Кир бросился ко мне на помощь, а я едва не потеряла сознание, увидев в его боку обломок стрелы. Кусок древка вместе с оперением он отгрыз, чтобы не мешал. Наконечник застрял между ребрами, не повредив легких, но причинял неимоверную боль. Это было ясно по тому, с каким хрипом дышал зверь, ловя воздух оскаленной пастью.
Я попробовала подняться и не смогла: резкая боль в спине не позволила мне двинуться с места. Кир распластался рядом со мной и начал подталкивать мордой, пытаясь подлезть под меня так, чтобы я снова оказалась на его спине. Но в это время грифон, заложив вираж, начал стремительно приближаться к нам, а его всадник вновь поднял свой смертоносный лук.
Еще мгновение — и уже вторая стрела впилась в тело льва, на этот раз в загривок. Он коротко взрыкнул и клацнул зубами. Превозмогая боль в ушибленной спине, я вцепилась в него руками, закидывая ногу, но было уже поздно.
Третья стрела, подобно черной молнии, пронзила воздух и вошла льву между ребер почти на четверть! Он захрипел, падая на меня, его судорожное дыхание замерло на мгновение, а со следующим вздохом из пасти внезапно хлынула яркая кровь.
Я закричала, а придавившее меня гигантское тело неожиданно озарилось золотистым сиянием, уменьшаясь в размерах, и вот уже на меня смотрели подернутые болью карие глаза Кира.
— Беги! — шепнул он мне окровавленными губами.
Если на теле льва стрелы казались незначительными щепками, то теперь я поняла, что они гораздо длиннее и тяжелее тех, что я видела в музее средневековья. Одна из них пробила легкое и вошла в грудь под таким углом, что ее невозможно было выдернуть, не разворотив ребра. Это был конец! Но все же у меня оставался шанс.
