Анторийский замок, в котором я пребывала, располагался на высоком зеленом холме, а у его подножия раскинулся живописный городок с красными черепичными крышами, ухоженными газончиками и выложенными булыжником мостовыми. По улицам сновали люди, одетые в стиле XVII–XVIII веков: женщины в пышных платьях с кринолинами, мужчины в вышитых серебром камзолах и высоких сапогах… Вместо привычных для меня машин — только всадники на конях, кареты с гербами на дверцах да повозки.
— Так это все разве не люди? — все ещё не веря, прошептала я.
— Нет, — ответил маг. — Те, что благородные — это эльфы. А крестьяне и ремесленники — веры. Смотри, вон, видишь дом на отшибе? Это кузница, а рядом стоит кузнец. Это медведь, здоровый такой бугай. Когда-то мы и с ними воевали, но они оказались слабее нас в магическом плане. Веры хоть и имеют вторую ипостась, но никаким даром не владеют. Поэтому нам не составило труда поставить их на место.
— Что это значит? — я с интересом разглядывала кузницу и ее хозяина, которые были мне видны как на ладони. Дом большой, сложенный из крупного камня, а кузнец даже из далека казался настоящим гигантом. Высокий, широкоплечий, с могучей грудью и вздувшимися мускулами на руках, видимыми даже под холщовой рубахой. — Теперь оборотни ваши рабы?
Деус поморщился.
— Мы не называем их оборотнями, они веры, а оборотни это совсем другие существа, в них нет ни капли разума, дикие звери — и только. Живут в лесах, бегают стаями и нападают на проезжих. И веры вовсе не рабы. Просто в каждом обществе есть те, кто правит и те, кем правят. Это естественное строение мира. Разве у вас не так?
Я неопределенно пожала плечами. А что я могла ему сказать? Что у нас не было войн? Что у нас все равны? Да мы и без всякой магии поделили свой мир на господ и рабов, правда у нас идет деление по финансовому признаку. Но сути это не меняет.
— Я как-то по-другому представляла себе эльфов, — перевела я разговор на интересующую меня тему. — Разве вы не должны быть сказочно красивыми и жить в лесах?
Он усмехнулся:
— Это все сказки. Мы действительно намного совершеннее других рас в физическом плане: у всех эльфов правильное телосложение и симметричные черты лица. К тому же наша кожа не подвластна загару, волосы светлые, а уши вытянутые — это, так сказать, тоже отличия. Но красоту каждый понимает по-своему. Вот у тебя, например, очень симметричное лицо. Черты довольно тонкие и изящные, наверняка среди людей ты была красавицей? А среди эльфов будешь одной из многих. Но не переживай, асуры ценят внешнее совершенство и утончённость, потому что сами просто грубые и неотесанные демоны.
— Но ты же сказал, что они владыки вашего мира? — удивилась я.
— Да, они обладают самой большой магической силой на Эретусе, но это не делает их более благородными, чем мы. Они такие же животные, как и веры. Просто более развитые и обращаются в драконов.
— Но ведь и эльфы имеют вторую ипостась! — я прямо возмутилась, с каким высокомерием и презрительностью рассказывал эльфийский маг о других народах, населявших этот мир.
— Единороги — благородные животные. Я имею в виду белых единорогов, а не этих выродков дроу, которые обращаются в чёрных. Эти отщепенцы эльфийского народа живут в пещерах далеко на Севере, выходят на поверхность только ночью и едят сырое мясо. Не советую с ними встречаться.
— И что мне теперь делать? — я обернулась к магу и заглянула ему в глаза.
— Сейчас — ничего, просто отдыхай и набирайся сил. Я принесу тебе завтрак и одежду, и подробнее расскажу о герцогской дочери, чтобы ты смогла уверенно сыграть свою роль.
— А если я откажусь?
— Его Светлость убьет тебя и будет искать более покладистого двойника.
Да, тут уж было над чем задуматься. Стоит ли рискнуть и принять навязанные правила игры? Кто знает, что случится дальше и где мне улыбнется удача!
— Ладно, — примирительно произнесла я, — пусть будет по-вашему. Посмотрим, какого вы мне жениха подобрали.
А там глядишь, и случай сбежать представится. Только куда? Никого здесь не знаю, никаким даром не обладаю… Нет, тут надо быть хитрее. Сначала связи завести, всякие знакомства полезные, а потом и политического убежища требовать.
