— Эм-м-м… мне надо отойти, — не нашла я ничего лучше.
Брейн потянул носом, шумно втягивая в себя мой запах, словно не мог надышаться, и нехотя отпустил.
— Пошли, я провожу тебя, — он поднялся первым, предлагая мне руку.
— Да нет, — растерялась я, — ты не будешь смотреть, как я…
Он только хмыкнул. Проигнорировав протянутую ладонь, я молча обошла его и направилась в лес.
Я надеялась, что смогу затеряться в темноте среди деревьев, а когда он отстанет от меня, то спокойно вернусь к костру. Наивная, как можно спрятаться от зверя, который идет по твоим следам? Ему не нужно тебя видеть, его ведет твой запах, который является для него путеводной нитью, толстой и крепкой, как якорная цепь!
Древний, как мир, инстинкт самосохранения заставил меня прибавить шагу. Вскоре я уже петляла между деревьев, путая следы и рискуя каждую минуту наткнуться на дерево и разбить себе лоб.
Брейнор следовал за мной на неизменном расстоянии, словно наслаждаясь погоней. Он играл со мной, загоняя, как лев загоняет лань. Позволял отдалиться от него, почувствовать облегчение, но тут же одним прыжком настигал, щекоча затылок своим дыханием. Увидев просеку, я рванула со всей силы через открытое пространство, но это было моей фатальной ошибкой. Нельзя дразнить зверя, показывая свой страх, иначе последствия будут необратимы.
Тяжелое гибкое тело взвилось в воздухе, сбило меня с ног, навалилось, подмяв под себя. Где мои шесть лет посещений секции дзюдо?! Почему на татами я так лихо укладывала своих соперников, а тут растерялась? Куда делись отработанные до автоматизма движения? Ведь я даже не смогла оказать сопротивления, сметенная его неистовым напором! Наведенное возбуждение сменилось диким ужасом, заставившим меня похолодеть.
Я ощутила, как его горячие губы накрыли мой рот в голодном поцелуе. Попыталась что-то сказать и его жадный язык тут же проник внутрь, заявляя свои права. Недолго думая, я сжала челюсти. Брейн отпрянул, прерывисто дыша.
— Почему нет? — прохрипел он, придавив меня к земле всем телом так, что я едва дышала. — Чем я не хорош?
Я только пискнула, и остервенело задергалась под ним, пытаясь вырваться. Но лучше б я этого не делала!
Его колено тут же скользнуло между моих ног, раздвигая их, и я в полной мере ощутила его пресловутое желание. Сомнений не осталось — он был возбужден до такой степени, что почти не осознавал своих действий. Мое сопротивление только распаляло его охотничий инстинкт: догнать, поймать, подавить, смять, сломить — я была для него всего лишь добычей, которой он неистово жаждал обладать. И когда я поняла это, то решила резко сменить тактику, надеясь, что это обескуражит его. Я внезапно перестала сопротивляться, расслабилась, безучастно глядя в небо отсутствующим взглядом.
Он действительно на секунду замер, пытаясь сообразить, что со мной, но в следующий миг уже вновь осыпал мое лицо короткими резкими поцелуями, бормоча что-то бессмысленное, словно в горячечном бреду. Я больше не сопротивлялась, это было бесполезно. Невозможно справиться с вером, который потерял голову от похоти и не понимает, что делает. Совсем не так я представляла себе начало своей интимной жизни. Не в лесу, не на холодной земле и не с едва знакомым мужчиной. Из моих глаз сами собой побежали ручейки слез, свидетельство моего бессилия и отчаяния.
Я почувствовала, как Брейн начал срывать с меня одежду, ничуть не заботясь о ее сохранности. Вот треснула, разойдясь по швам моя рубаха, и горячие губы впились мне в грудь, мучая яростными поцелуями, больше похожими на укусы. Его руки шарили по моему телу: гладили, мяли, щипали грудь, живот, бедра… Он вернулся к моему лицу, припал к губам алчным поцелуем, словно ставя на мне клеймо. Я вздрогнула всем телом, ощутив, что его руки намерены проникнуть туда, где даже я не смела себя касаться.
— Тише, тише, девочка моя, — пробормотал он, пытаясь справиться с завязками на моих штанах.
А у меня там узел… довольно тугой. Мужчина зарычал в нетерпении, дернул, разрывая кожаный шнурок, его горячие пальцы скользнули вниз по моему животу, вызывая дрожь во всем теле. Я почувствовала, как он касается святая святых, того, что я берегла столько лет для своего единственного, мечтая о неземной любви, белом платье и венчании в церкви. Понимаю, что это звучит наивно и старомодно, но это была моя заветная мечта, самая любимая и нежно лелеемая. Я вспомнила, как хотела пойти к алтарю непорочной, не быть одной из тех, для кого секс — начало отношений, а не их апогей, и — разрыдалась. Меня вдруг начало колотить крупной дрожью, я задыхалась в истерике, не в силах справиться с собой.
