Я встал. Фабьен задумчиво уставился на свой стакан.
— Софи огорчится, когда узнает, что не увидит тебя сегодня вечером, — сказал я.
— Она ничего.
— Если хочешь, давай поменяемся. Я отдам ее тебе, а ты мне отдашь Аннабель.
— По рукам! По крайней мере, она не будет меня доставать. Торговки понимают людей.
— А пресс-секретари?
— Пресс-секретари понимают прессу.
Софи и виду не подала, что огорчена тем, что ужин с Фабьеном отменяется, что навело меня на мысль, что огорчена она сильно. Чтобы ее утешить, я пригласил ее в один из лучших ресторанов Будапешта — Kèpiró. Она надела короткое белое платье, которое я бы предпочел видеть на Аннабель, вместо ее неизменных штанов, как в Будапеште, так и в Париже. Официант предложил нам токай, но мы выбрали сухое вино рислинг, чтобы не выглядеть заурядными туристами. Поговорив на разные темы, в том числе о корсиканском сыре, мы завели разговор о Фабьене и Аннабель. Это была прекрасная тема для разговора и для Софи, очарованной моим братом, и для меня, одержимого его невестой. Мы прекрасно провели время, озаряя влюбленными взглядами воспоминания о наших страстях. В Kèpiró подают национальные блюда: говяжье рагу с чесноком и луком. Мы взяли halàzslé, суп из речной рыбы: форели, карпа, окуня, плотвы, — но нам все же не удалось избежать паприки, необходимого компонента 90 % венгерских блюд.
В семь часов утра меня разбудил телефонный звонок. Это была Аннабель. Она звонила от администратора нашего отеля.
— Я возвращаюсь в Париж, — сказала она.
— Предупреждаю, что «Астория» — не аэропорт.
— Нужно, чтобы кто-то из вас полетел со мной. Я не могу лететь одна. Я плохо себя чувствую.
— Мы улетаем завтра утром.
— Если ты не можешь, попроси Софи. Ты или она, мне все равно. Мне нужен кто-нибудь. Чтобы помочь. Я прошу о помощи, Жиль. Молю о помощи.
— Поднимайся.
— У меня нет времени. Мой самолет улетает через час. Одевайся и спускайся вниз. Или Софи. Кто-нибудь. Быстрее.
— Ты поссорилась с Фабьеном?
— Я все тебе объясню. Или он объяснит. Поторопитесь.
Она положила трубку. Проснулась Софи. Я объяснил ей, что Аннабель возвращается в Париж и просит, чтобы кто-то из пас ее сопровождал, она слишком плохо себя чувствует и не может лететь одна. Я добавил, что никогда не видел ее в таком состоянии. Казалось, что на этот раз разрыв с моим братом был окончательным и непоправимым.
— Что ты об этом думаешь?
— Будет лучше, если с ней поедешь ты, но это испортит тебе выходные, за которые ты заплатила.
— Это неважно.
Когда мы затрагиваем проблемы, связанные с деньгами, все люди говорят, что это для них неважно, тогда как именно это является самым важным для них. Как и для нас.
— С другой стороны, — сказал я, — если ты останешься в Будапеште, ты сможешь заняться моим братом. Я знаю, что ты ему нравишься.
— Он видел меня один раз и даже не разговаривал со мной.
— Выбирай. Это твои выходные.
— Нет. Это наши выходные.
— Это была твоя инициатива.
— Но ты предложил ехать в Будапешт.
— Я предложил, но решили мы вместе. Вспомни, что, поразмыслив, я уже не хотел лететь в Будапешт. А ты настояла.
— Я не знала, что мы совершим посадку на минное поле. Ты должен был меня предупредить.
Этот упрек дал мне понять, что Софи хотела остаться в Будапеште, так как перспектива видеть моего брата, звезду почти международного масштаба, с глазу на глаз была намного приятнее, чем провести воскресенье со мной на улице Аббата Гру. Улица Аббата Гру такая унылая по воскресеньям, особенно в своей нижней части, где у торговки сырами была квартира.
Аннабель перезвонила:
— Что вы делаете?
— Мы спорим.
— Я опоздаю на самолет с вашими глупостями.
— Иду.
Я положил трубку и сказал Софи, что это будет лучшим решением. Я знал Аннабель лучше, чем она, и мог с ней управиться.
— Это же моя невестка.
— Была твоя невестка.
— Ты права.
Я принял душ, а за это время Софи собрала мои вещи и сложила их в сумку. Мы поцеловались перед дверью. Я сказал:
— Без глупостей с моим братом, хорошо?
— Не стоило бы оставлять меня наедине с таким хорошеньким парнем, как твой брат, в городе, где во все блюда кладут паприку.
Снова зазвонил телефон. Софи сняла трубку. Это был Фабьен. Она сказала, что я полечу с Аннабель в Париж.
