Она нерешительно моргнула, ресницы, казалось, закрыли все ее щеки.
— Я могу быть и разумной.
— Тогда, прежде всего — поменьше о Дайлане, никто никогда не мог сказать, чем он руководствуется, включая и его самого. Давай исходить из очевидного: ты вроде не хочешь моего… гм, покровительства, а мне не до этих, ну, влюбленностей; на этой основе мы можем договориться обо всем.
— Конечно, — хорошая идея.
— Прекрасно, — он устало вздохнул. — Так что же мне с тобой делать?
Она упрямо вздернула кончик подбородка:
— Я могу сама о себе позаботиться.
Лок с отвращением глянул на ее костюм мальчишки-неряхи и грязную мордашку:
— Да уж, принцесса… Ну ладно, я уж привык всегда подчищать за Дайланом. Что бы он там ни замышлял, я не хочу, чтобы ты кончила борделем на набережной. В Бруклине есть миссионерская церковь, которая дает приют таким, как ты. Думаю, пастор с женой…
— Нет. — Щеки Констанс побелели, став под цвет снега, падавшего за окном.
Лок испуганно схватил ее за руку и усадил опять на лавку:
— Что с тобой? Переела? Понятно, нельзя так переполнять желудок, но если ты меня еще яблочным пирогом!..
— Я в порядке. — Глубокий вдох вроде бы помог ей справиться с собой, и она усилием воли подавила приступ дрожи в теле. — Единственное, чем я сыта по горло, — это попы. Это не для меня, Лок Мак-Кин.
— Но нам же нужно найти, где тебе остановиться. Мое жилище прямо над конторой, и мне некогда с тобой возиться. Бога ради, Констанс…
— Хватит об этом! — Она обеими руками вцепилась в копну своих волос и вновь сделала лихорадочный вдох, чтобы успокоиться. — Не нужна мне помощь от этих святош! Дайлан сказал, что ты поможешь мне найти моего дедушку.
— У тебя здесь семья? Черт побери, почему ты раньше-то не сказала? — Лок сразу почувствовал, что у него гора с плеч свалилась. Он широко улыбнулся. Оказывается, отделаться от этой неожиданной мороки легче, чем он предполагал.
— Как его фамилия?
Констанс одарила его невинно чистым взором:
— Латэм. Александр Латэм.
— О Боже! — Лок ошарашенно уставился на нее.
— Ты его знаешь?
Лок стиснул зубы, чтобы удержать готовый вырваться поток ругательств.
— Все, что я знаю, — это что ни один тайфун не наделает столько бед, как мой братец-душка. — Поймав ее удивленный взгляд, он еще больше помрачнел: — Да уж сыграл Дайлан с нами шуточку! Ну, готовься к буре и постарайся смыться вовремя.
— Это прямо-таки обитель великой богини Пеле! Дворец!
Разинув рот, Констанс покрутилась на плитках черно-белого мрамора, покрывавшего пол вестибюля в доме Латэмов на Бикон-стрит. Газовые светильники бросали яркие блики на золоченые колонны, старинные гобелены украшали стены. Слева изящной дугой поднималась лестница, а над ней два высоких сводчатых окна. За гардинами из темно-бордового бархата с золотистой бахромой уже спустился вечерний сумрак.
Обозрев это великолепие, Констанс вновь вернулась взглядом к мужчине, стоявшему рядом с ней, и испугалась. Впрочем, от его фигуры с надменно сжатой челюстью веяло не только сдерживаемым бешенством; от него исходили волны чего-то теплого, волнующего; она вдруг почему-то вспомнила, как она барабанила по его мускулистому торсу; в пальцах что-то закололо, задрожало…
С усилием Констанс отогнала от себя эти никчемушные мысли. Конечно, Лок симпатичный мужчина, стройный, высокий, четкий профиль, густые кудри — любая женщина позавидует. Но главное было даже не в этом; за суровой, жесткой внешностью в нем было что-то нежное, почти беззащитное, как будто душа шотландского барда-лирика ненароком попала в оболочку практического янки. Ей вдруг захотелось погладить его по лицу, словно вырубленному из камня. Ой, какие глупости ей лезут в голову! Попробуй, тронь его — что будет, подумать страшно. И, тем не менее, какой-то чертик толкал ее на то, чтобы подразнить спящего тигра в этом гиганте. Она пригладила взятое взаймы пальтишко, прикрывавшее свитер, и мешковатые штаны, и бросила на спутника оценивающий взгляд из-под густых ресниц.
— Ну, прямо как в сказке! — произнесла она, храбро улыбаясь, а сердце билось как птица в клетке — Здорово, что ты заставил меня умыться.
