— День сегодня какой?
Жох, все это время беспокойно топтавшийся на одном месте, пожевал губами в растерянности:
— Пасмурный.
— А число?
— Аккурат через два денька середина травеня будет, стал быть сегодня — драконья дюжина.
Все правильно, тринадцатый день последней весенней луны.
— И все равно спасибо, Ганиэль, — шепнула я, еще раз пробежав глазами одну-единственную строчку.
— Чего это там накорябано? — Шепот разбойника был полон благоговейного ужаса. — Предсказание какое?
— Пожелание, — усмехнулась я. — Мне сегодня исполнилось восемнадцать лет.
— И чего теперь?
— Безобразничать буду, — честно ответила я. — А также куролесить, шалить и бесчинствовать. Пошли, человек-гора.
— Куда?
— В трактир. Самое место, чтоб отметить.
Я рубанула по воздуху ребром ладони, заранее отметая все возражения, одновременно сбрасывая морок, сотканный Щурой. Теперь я ни капельки не боялась ни ее злобы, ни мести, ни ведьминой клятвы, которую она принудила заключить. И самое главное, меня оставило гложущее чувство вины — не было на моих руках невинной крови.
Несмотря на близость полудня, свет, пробивающийся сквозь витражное стекло в спальню романского князя, был слабым и рассеянным. Влад с каким-то мальчишеским удивлением смотрел на истонченные болезнью черты отца, на запавшие щеки, обветренный рот, седые пряди волос, прилипшие ко лбу. Князь тяжело и хрипло дышал.
— Наконец-то ты пришел…
— Ваша птица доставила мне сообщение в разгар пира, я сразу же отправился в цитадель через наведенный портал.
— Я испортил твой праздник.
— Вряд ли в Араде кто-то заметит мое недолгое отсутствие. Что вы хотели сообщить мне, отец?
— Я умираю.
Влад равнодушно отвел взгляд:
— Никто из нас не вечен.
— Отважный ледяной воин, — прохрипел князь, криво усмехнувшись. — Без сомнений, без сожалений, без слабостей.
— Именно таким вы хотели видеть меня, отец.
— Да… Помоги мне подняться.
Сын склонился над умирающим и обхватил его за плечи. В нос ударил тяжелый запах болезни и гниения. Романский князь сел на постели, опираясь на подушку.
— Ты собираешься претендовать на романский престол?
— Не сейчас. — Влад поискал глазами, куда бы присесть и, не обнаружив стула, устроился на бортике кровати. — Я всего-навсего бастард. А вы наплодили такое количество законных наследников, что проще дать им возможность самим перегрызать друг другу глотки.
— Ждать придется долго.
— У меня много времени. Почти вечность.
Они помолчали. Воцарившуюся тишину нарушали только хриплое дыхание умирающего и далекие раскаты грома.
— Ты захватил Златый брег, — наконец рассеянно проговорил князь. — Ты нашел то, что искал?
— Отлаженная шпионская сеть перестала исполнять свои функции?
— Не ерничай перед лицом смерти.
Губы Влада сардонически изогнулись.
— Замки покорялись один за другим, и в каждом из них находилась часть искомого.
— И сколько у тебя частей?
— Почти все.
— Я дам тебе еще одну. Ты, разумеется, не покажешь мне то, что успел собрать?
— Разумеется. Я не ношу при себе столь важные артефакты. А когда я могу получить вашу часть? Мне бы не хотелось дожидаться для этого вашей кончины.
— Я отдам тебе ее прямо сейчас. — Умирающий закашлялся, изо рта на подбородок выплеснулся комок кровавой пены. — Но сначала…
— Ну разумеется, — перебил Влад отца. — Всегда есть это «но». Мне нужно было догадаться, что не в ваших обычаях делать что-либо, руководствуясь чувствами…
И тут князь заплакал, всхлипывая и широко, по-бабьи, открывая рот. Дракон почувствовал себя так, будто его ударили по голове чем-то тяжелым. В висках зазвенело от напряжения. Плачущим отца он не видел никогда.
— Я боюсь смерти! Не так, не сейчас! Я всегда делал то, к чему принуждал меня долг, чего требовали обязательства. Я прожил пустую жизнь и… и… и…
Умирающий захрипел и изогнулся дугой, у него начался припадок. Дракону показалось, что он услышал стук сердца, готового остановиться.
— Я сделаю все, что в моих силах.
Князь внезапно успокоился, глядя на сына сухими глазами.
— Все-таки в тебе слишком много от человека.
Влад дернулся, как от пощечины, но твердо встретил взгляд белесых глаз.
— От вас, мой господин.
