— Родика, это моя подруга Иравари. Она демон из Тонкого мира и во плоти попасть к нам не может.
— К тому же она вроде пьяная, — пошевелила ноздрями кормилица.
— Не пьяная, а эксцентричная!
— Будешь заклинаниями браниться, поколочу! И зеркала не пожалею!
Я перевела взгляд на Дарину. Та сидела в уголке тихонько, как мышка, только часто дышала и держалась за живот. Я подскочила к ней, забыв о своих горестях:
— Болит? Где? Успокойся, сестренка…
— Все в порядке. Просто малыш ножкой топнул.
— Уже придумала, как назовешь?
— Да. Только тебе пока не скажу — примета плохая.
Я шмыгнула носом от умиления.
— Кхм, — привлекла внимание Иравари. — Судя по вселенским рыданиям, которые я здесь застала, воссоединения влюбленной пары не произошло.
— Не-а, — покачала я головой. — В последний момент струсила. И не могу я вот так, без любви…
— И о бабушке своей ты в этот момент не подумала?
Дарина хихикнула:
— В эти моменты все мысли только о бабушках, как же иначе.
Иравари шутку оценила и тоже рассмеялась:
— Ты понимаешь, что мы с тобой профукали единственный шанс безболезненно решить вопрос с магическим договором?
— Понимаю… — Я опять принялась реветь. — Только изменить уже ничего не могу.
— Ну так пойди к своему Владу и скажи, что передумала.
— Куда? Я его неизвестно где абсолютно голым оставила. И одежду его с собой забрала-а-а… — Я кивнула на трогательную тряпичную кучку в углу спальни.
— Ты страшный человек! — Иравари потерла виски. — Кажется, я уже говорила тебе об этом. И как по твоему коварному плану Дракон должен из этого «не знаю где» выбираться?
— Не знаю-у-у-у…
— Прекращай реветь, — присела рядом и приобняла меня за плечи Родика. — Выберется мой змееныш. Никуда не денется. Он же у нас великий колдун. И его уже давно пора было по носу щелкнуть, а то он слишком высоко его задрал.
— Думаешь, Влад ее простит? — заинтересовалась демоница.
— Что значит «простит»? Без надобности нам такие снисхождения. Он теперь за ней бегать будет, чтобы свое получить. А то, вишь, взял моду: чуть бровью пошевелил — девки голубицами подбитыми к ногам падают. А мужики того, что в руки само идет, нисколечко не ценят.
— С этим я, пожалуй, соглашусь, — вздохнула Иравари, видно припомнив какие-то свои житейские негоразды. — Только вот нам теперь как изворачиваться?
— Есть у меня одна мысль, — перестала я на минуточку плакать. — Но она совсем уж…
— Ну так расскажи. Кстати, этот мелкий, который уже с полчаса в дверях топчется, в нашем новом плане задействован?
Все строго посмотрели на Михая.
— И вам доброго вечера, — разбил он приветствием повисшее молчание.
Дарина пискнула и бросилась обниматься. Я завистливо вздохнула:
— Он-то как раз главное действующее лицо и есть.
И я вывалила на окружающих свою задумку. Боярин Димитру ломался недолго.
— Влад — мой друг, — бубнил вовкудлак, опасливо косясь в зеркало. — Я его интересы впереди прочих блюсти обязан.
— А Лутоня тебе не друг? — наседала демоница. — Если ты откажешься, она, между прочим, помереть может. А с твоего господаря как с гуся вода…
— Светик мой ясный, — гладила жениха по колену Дарина.
Родика молчала, но поварешкой помахивала очень красноречиво.
Я испытующе посмотрела в хитрющие голубые глаза:
— Неужели не поможешь? А, братец Волчек?
— Помогу, — улыбнулся тот. — Куда ж я от вашей боевой квадры денусь?
Все облегченно вздохнули, поварешка была убрана до лучших времен. Дарина подставила щеку для поцелуя.
— Самое главное, чтобы слухи быстрее пошли, — поучала Иравари, пока женщины быстро приводили меня в порядок, насильно окуная мое лицо в миску с ледяной водой. — То есть церемония должна проходить при свидетелях. Это называется закрепить факт в информационном поле.
— Прислугу позови, не забудь. — Родика быстро пробежалась по моим волосам гребнем и заплела косу. — Знаешь, как у них — тот тому сват, тот тому брат… Словечко там, словечко здесь — и все, кому интересно, знают, что брачный обряд состоялся и ветреница стала принадлежать Дракону.
Мои щеки горели огнем.
— Мы сделаем все на рассвете, — проговорил Михай из коридора, на минуточку перестав целоваться с Дариной. — И ты сразу же уедешь с элорийцами. Я прикажу на конюшне, чтоб с ночи седлали.
