Леди Эдит, мать Изабель, умерла, как только произвела на свет свою девочку. Некому было обучить Изабель всем тонкостям светской жизни. Девушке казалось, что все ухаживания — это так глупо: мужчина расточает комплименты, а женщина жеманно принимает их. Почему люди не могут просто высказать то, что лежит у них на сердце? Почему необходимо следовать этим глупым правилам?
Арнол де Лейси растил единственную дочь с такой же наивностью, с какой вел свои дела. Уверенность Изабель в себе сильно пошатнулась, когда ее отправили на воспитание в монастырь Амбри. Тетушка Бланш была шокирована ее неподобающими леди манерами. Она укоряла брата за это, а позже посоветовала ему жениться хотя бы ради блага дочери. Изабель же казалось, что не следует делать слишком большого упора на благочестие, внешние приличия и притворную покорность.
«Когда мне наконец позволят иметь поклонника?» — думала иногда Изабель. Но Лайонел отвечал отказом всем, кто собирался поухаживать за сестрой. Изабель не разрешалось оказывать поклонникам никаких знаков внимания, кроме реверанса и вежливого приветствия. Всякий раз Лайонел просил ее выйти из зала и сам говорил от ее имени. Наиболее настойчивым был сэр Рейф де Гаскон. Изабель мельком видела его в задымленной полутьме большого зала.
Лайонел держал сестру в замке, как пленницу. Когда Изабель переехала из своего поместья Амбри в Стоунхем, ее жизнь стала скучной и однообразной. Лайонел все ей запрещал. Казалось, он испытывал ее терпение. Ведь в Амбри Изабель сама была хозяйкой. Несмотря на наставления тети Бланш. Нет, Изабель было трудно смириться с господством Лайонела Харли.
— Ой, взгляни, сэр Рейф смотрит на тебя! — воскликнула Брайана, схватив Изабель за руку. Девушки сидели в середине высокого помоста, откуда прекрасно видели ристалище и всех участников турнира.
Молодой рыцарь направлялся к ним. Голова юноши была обнажена, и солнце золотило его каштановые волосы. Он привстал в стременах и послал воздушный поцелуй знатным дамам, вызвав этим восторг у женской половины зрителей.
— Он такой красивый и до безумия влюблен в тебя, Изабель.
Брайана мечтательно вздохнула и, положив подбородок па руки, снова стала смотреть вниз, на собирающихся рыцарей.
— Ну что ж, уж лучше пусть будет он, — мрачно произнесла Изабель, когда увидела, что ее сводный брат появился на краю ристалища.
— А что? Разве он не нравится тебе?
— Но я не знаю его. Лайонел не позволяет мне даже взглянуть на него и сразу прогоняет из зала. Кажется, сэр Рейф довольно привлекательный. Мне известно, что он спрашивал брата обо мне.
Брайана сжала руки от восторга. На Изабель обратил внимание такой красивый рыцарь! Она представила себя в его сильных объятиях.
— О, как бы мне хотелось, чтобы он стал моим мужем! Сар Вильям стар, и от него всегда пахнет элем. Он любит только этот свой эль. — Тут Брайана захихикала и игриво толкнула Изабель. — Он хочет, чтобы я нарожала ему детей. Ему нужен наследник, и именно поэтому он решил завести молодую жену.
Изабель перестала слушать рассказ Брайаны о своем будущем муже, едва только взглянула на великолепно одетых всадников. Их доспехи ярко блестели на солнце. Сегодня в Большом замке Стоунхем собрались сотни рыцарей со своими оруженосцами. Никогда прежде Изабель не доводилось видеть столько мужчин в таких необыкновенно красивых нарядах. Вот если бы каждый день был таким волнующим! Позже, когда закончатся первые рыцарские поединки, они с Брайаной прогуляются вокруг ристалища, посмотрят цирковые представления и что-нибудь купят у торговцев. У Изабель в кошельке были деньги, чтобы купить какие-нибудь безделушки и конфеты; она решила забыть о распоряжении Лайонела приобретать только самое необходимое.
Наконец все было готово, и большой парад рыцарей начался. Обе женщины в изумлении смотрели на разноцветные парадные конские попоны. Они восхищались чепраками, украшенными изысканной вышивкой и длинными золотыми кистями, волочившимися по земле. У некоторых из прибывших рыцарей были такие высокие остроконечные и причудливые шлемы с перьями и крестами, что их владельцы выглядели в седлах как настоящие гиганты. Их лошади были так богато убраны в золотые и серебряные ткани, в красный, зеленый и голубой бархат, что в них трудно было распознать свирепых боевых коней.
