— Может, к Карлу Карловичу сходить? — нерешительно предложила Пантера Ягуаровна.
Калом Карловичем звали трёхсотлетнего ворона, которого все жители леса считали самым мудрым. Потому что, как известно. Кто живёт дольше, тот и знает больше.
Карл Карлович уже почти не летал, а целыми днями дремал на своей любимой сухой ветке старой сосны, куда ему ежедневно приносили питание кракравнуки.
— Что ж, пойдём к Карлу Карловичу, — согласился Бурмила Михайлович, — Дело слишком серьёзное!..
…Карл Карлович открыл один глаз (последние сто лет у него открывался только один глаз!) и сказал:
— Вылетаю!
После чего вздремнул ещё минут на десять. Потом взмахнул седыми крыльями и полетел прямо к дубу. Заглянул он прищуренным глазом в часы и заявил:
— Картина ясна — Ук-ра-ли!
— Что украли?
— Колёсико из часов.
— Кто украл?
— Вор-р!
Больше Карл Карлович не сказал ничего, взмахнул седыми крыльями и полетел на свою любимую сухую сосновую ветку. Сел и сразу заснул.
— Вот это да! — всплеснул лапами Бурмила Михайлович, — кто же это мог сделать?
— Да, — отозвался учитель музыки Бегемот Гиппопотамович, — Последний раз кража в нашем лесу была кражей моего золотого тромбона. Шакал Бацилла оказался вором. Больше случаев не было.
— Точно! Ни одного! — подтвердила учительница математики Пантера Ягуаровна, во всём любившая точность.
— А вдруг шакал Бацилла вернулся, а мы не знаем… — задумался Бегемот Гиппопотамович.
Учителя переглянулись и пожали плечами.
— Что делать будем, звери добры? — спросил Бурмила Михайлович. Директор никогда не принимал серьёзных решений, не посоветовавшись с коллективом.
Коллектив учителей почесал лбы — не так-то просто принимать серьёзные решения.
— О! Знаете что? — вдруг вскрикнул учитель физкультуры Макак Макакович, — Сейчас у Бобика Барбосовича гостит его брат — Полкан Барбосович, с которым мы вместе работали в цирке, а до цирка он служил в уголовном розыске на оперативной работе — злодеев вынюхивал. Давайте к нему обратимся!
— Вот это идея! Молодец Макак Макакович! — радостно воскликнула учительница лесной географии Жирафа Жирафовна. Она и сама когда-то мечтала работать в цирке, и очень уважала Макака Макаковича.
— А как же всё-таки с уроками? — спросила Лисавета Патрикеевна. Её урок лесоведения сегодня был первым.
— Ну… По-моему, сегодня уроки можно совсем отменить?.. — вопросительно взглянул на всех остальных учителей Бурмила Михайлович.
— Совсем?.. Как же?! — взмахнул хоботом Мамонт Африканович. У него с этот день вообще не было уроков.
Остальные учителя промолчали. А молчанье, как известно, знак согласья.
— Ладно! — и Бурмила Михайлович обернулся к ученикам, собравшимся поодаль, — По домам, ребята! Уроки отменяются!
— Ура-а! — не сдержались волков и Лисовенко.
Остальные ученики, хотя и промолчали, но тоже очень обрадовались. Что и говорить — отмене уроков даже отличники радуются!.. Такой уж в школах неписанный закон.
Глава третья. «Это — Кошкин! Его работа!» Все, кто умеет лазить по деревьям, отговариваются. Игра в войну. Мальчишки расходятся, не дождавшись
Хотя уроков и не было, ученики по домам расходиться не торопились. Все толпились на Большой Поляне и обсуждали неслыханную новость.
— Ах!.. Вы подумайте!.. Вы подумайте!.. Ах!.. — вскрикнула Верочка Выверчук, обмахиваясь своим пушистым хвостиком — ей было жарко от переживаний.
— Утащить из часов колёсико!.. Это ж надо было додуматься!.. — всплеснула лапами Раиска Мяу.
— Свинство! — скривила пятачок Хрюша Кабанюк.
— Бе-безобразие! — кивнула Зина Бебешко.
А Вовка Волков сразу глянул на Васю Кошкина, стоявшего, как обычно. В сторонке, приставил лапу ко рту и зловеще проговорил:
— Это — Кошкин! Его работа! Я вас уверяю!
— Точно — факт! — сверкнул глазами Рудик Лисовенко.
— Да вы что?! — замахали на них лапами девочки.
— А до его появления у нас такое бывало?! Бывало?.. — оскалился Вовка.
— Не было — факт! — снова сверкнул глазами Рудик Лисовенко.
— И всё-таки, поосторожней с выводами, — заявила Зина Бебешко.
— Для таких обвинений нужны серьёзные доказательства, — заверила Раиска Мяу.
— Да-да, — подхватили в один голос Коська Ухин и Колька Колючкин.
