Тогда он решил, что самым разумным будет не отпускать его от себя ни на шаг, хотя сами чемоданы ходить не умеют, а безопаснее всего будет прикрепить его к запястью.
Войдя в комнату, он быстро взглянул на содержимое дипломата, чтобы убедиться, что все это правда, что он не стал жертвой жуликов и его не обманули. Нет. Дипломат был туго набит пачками красивых сиреневых банкнот. Настоящие банкноты в 500 евро, напечатанные с обеих сторон, именно так!
«Хорошо, а что мне теперь делать?» – спросил он себя. Не будет же он таскать всюду за собой этот чемоданчик? Софи ждала его, чтобы идти обедать. Наверное, разумнее попросить ее подняться сюда и пообедать в номере? Да, так будет вернее.
Он снял трубку, позвонил администратору и попросил передать красивой девушке, которая читает книгу в холле, чтобы та поднялась в номер 605.
Через десять секунд в дверь постучали.
Вот это оперативность!
– Мужской парикмахер! Hairdresser! – выкрикнул гнусавый голос за дверью.
Если красавица-актриса неожиданно не подхватила насморк или не стала подрабатывать парикмахером, то это явно была не она.
– Sorry?
Аджаташатру не знал местных нравов, но ему показалось странным, чтобы в отеле, даже такого класса, кричали в коридоре, предлагая клиентам парикмахерские услуги. А потом, все кажется странным и подозрительным, если при тебе чемоданчик, в котором сто тысяч евро.
– Спасибо, не нужно.
– Тогда вы должны, по крайней мере, расписаться, что я у вас был.
Расписаться? Это выглядело серьезно. Да и стоит ли бояться какого-то парикмахера?
– Где расписаться? – спросил доверчиво индиец, открывая дверь.
– Где расписаться кровью? – поправил его невысокий человек со смуглым лицом.
Сказав это, незнакомец выставил вперед ногу, чтобы не дать двери закрыться, и вытащил из кармана своих дешевых брюк с застроченными складками автоматический нож. Парикмахеры теперь не то что раньше.
– Очень жаль, но с этим я завязал, – с иронией сказал экс-факир, показывая свои предплечья, покрытые шрамами.
Но ему стало не по себе.
– У меня сообщение от Густаво, – продолжал мужчина по-английски с сильным итальянским акцентом.
Его лицо, необычная внешность и манера одеваться напоминали водителя французского такси.
– Пустого?Такого не знаю. Меня зовут Кауравы.
Кажется, эта реплика не пришлась итальянцу по вкусу, он двинулся вперед, сжимая в кулаке нож. Аджаташатру резко отскочил назад, уклонившись от удара, но это позволило нападавшему ворваться в комнату. Вспомнив о последней схватке в Барселоне, а точнее, об ударе прямо в лицо сумкой-холодильником, индиец решил действовать так же и двинул чемоданчиком, который держал в руке, по носу итальянца, так сказать, завершил обмен любезностями. Тот с грохотом со всего размаху впилился лицом в дверцы шкафа, стоявшего в коридоре.
Путь был свободен. Но всего на несколько секунд, ровно на столько, сколько потребуется цыгану, чтобы прийти в себя. Тогда Аджаташатру воспользовался этим и выскочил из номера. Он бросился к пожарной лестнице и понесся, перепрыгивая через ступеньки, словно за ним гнался злодей, жаждущий превратить его в решето, что, впрочем, было недалеко от правды.
Затем он оказался в холле на уровне бюро обслуживания, проигнорировал последний курс индийской рупии и со всех ног помчался к выходу, пробежав, и даже не заметив этого, мимо красавицы Софи, которая все еще ждала его, чтобы пойти обедать.
* * *
А в эту минуту потрясенная Софи Морсо наблюдала, как Аджаташатру мчится сломя голову из отеля с чемоданчиком в руке. Поскольку Эрве недавно сообщил ей прекрасную новость об авансе в сто тысяч евро, она предположила, что ее новый друг уносит ноги вместе с чемоданчиком. А это подействовало на нее как полновесная пощечина. Ее понятия о дружбе и доверии сильно пошатнулись. Как он мог так поступить? Она его подобрала, приютила, приодела, уделила ему свое внимание и время. Одним взмахом ресниц нашла ему издателя.
Она вздохнула. На самом деле этот человек – просто безбилетный пассажир, воришка, живущий мелкими кражами. Чего она ждала? Гони природу в дверь, а она влезет через окно со скоростью священной коровы. Она чувствовала себя преданной, брошенной, как использованный бумажный платок, и дала себе слово быть бдительной, когда из чемодана «Вюиттон» появится очередной индиец. Все кончено. Она в ярости бросила на пол книгу
