Чемодан оказался переносным гардеробом, под завязку набитым одеждой. «Платяной шкаф!» – сказал себе Аджаташатру, и в его глазах промелькнуло недоверие. Размашистыми движениями он сорвал платья и костюмы с вешалок и бросил их в кучу на пол рядом с конвейером. Там были элегантные наряды, тончайшее белье, наборы дорогой косметики. Наверняка владелец – какой-то важный человек или богатый, а может быть, и то и другое…
Факир проскользнул в чемодан, держа в руке полбулочки на всякий случай, и заперся изнутри. Ему никогда еще не приходилось находиться в таком огромном чемодане, и впервые он не вывихнул плечо, как это случалось, когда на представлении он залезал внутрь своей волшебной коробки. Он вздохнул. По крайней мере, никто не будет протыкать чемодан длинными острыми саблями. Конечно, если француз не отыщет его здесь…
* * *
Тогда как плебс, этакая сороконожка в бермудах и босоножках, продолжал сновать между креслами и занимать места в салоне самолета, Софи Морсо, которая вошла первой, сидя во втором ряду, уже потягивала дешевое шампанское.
От проходившего мимо итальянца, который громко говорил и жестикулировал, каким-то образом отлетела крошечная соринка и попала прямо в зеленый глаз красавицы-актрисы. От вызванного этим раздражения из глаза выпала линза и тут же исчезла на синем ковровом покрытии.
Несколько минут молодая женщина ползала на коленях между креслами, перебирая ворсинки шерсти своими длинными тонкими пальцами, пока к ней на помощь не подоспела стюардесса. Это делу не помогло, и Софи Морсо должна была признать горькую реальность: она стала одноглазой. Вы согласитесь, что это немыслимо для актрисы, которая даже не снималась в «Пиратах Карибского моря».
В то время как пассажиры продолжали продвигаться на свои места, стюардесса, как лосось, двинулась против течения и несколько минут говорила на трапе с женщиной в форме и в желтом отражающем жилете, в большом, по самые уши, шлеме и с рацией в руках.
Было абсолютно необходимо разыскать чемодан марки «Луи Вюиттон», принадлежащий актрисе, и достать косметичку из наружного кармана.
К счастью, его еще не погрузили в самолет. Возле взлетной полосы начальник багажной службы объяснил девушке с рацией, что этот чемодан был объектом особого внимания, учитывая статус его владелицы (ведь не каждый день знаменитая красавица-актриса Софи Морсо летала их самолетом), и поэтому его не перевозили с остальным багажом в больших металлических контейнерах АКН. И он указал ей на великолепный кофр «Вюиттон» размером с небольшой холодильник (55 × 128 × 55 см), стоявший отдельно на специальной тележке.
Испанка порылась в наружном отделении, извлекла оттуда такую же, как чемодан, косметичку и закрыла его. Она впервые видела такой шикарный багаж. На свою жалкую зарплату, к тому же во времена кризиса, когда всем не до жиру, она никогда не могла бы купить себе такой. Ну, может быть, на самый худой конец, косметичку.
– О’кей, порядок, – сказал начальник багажной службы, которого сопровождали двое сотрудников, они перегрузили чемодан в единственный в самолете герметизированный отсек с вентиляцией и отоплением.
Если бы в недрах этого темного кофра Аджаташатру, затерянный между трусиками и куском булки, стал взывать к доброму гению, тот ответил бы громовым голосом Барри Уайта: [27]«Факир, у меня для тебя две новости – хорошая и плохая. Хорошая – то, что тебя поместили в единственный в самолете герметизированный отсек с вентиляцией и отоплением, благодаря этому ты прибудешь в место назначения не в состоянии итальянского мороженого. Плохая – ты никогда не попадешь в Барселону, поскольку тебя погрузили на самолет, который должен взлететь через несколько минут в неизвестном направлении. Снова-здорово!»
* * *
Сцена продолжалась всего несколько минут, но, когда Гюстав Палурд и Том Круз-Хесус Кортес и так далее вошли в багажный склад, индиец исчез.
Гюстав, который чувствовал себя неловко из-за того, что соврал цыгану, сознался во всем сотруднику багажной службы, как только они сели в его машину. А правда заключалась в том, что он хотел набить морду иностранцу, который обжулил его на сотню евро. Молодой испанец, для которого не было ничего дороже кровных уз и который никогда не отказывался от возможности набить кому-то морду, присоединился к делу своего этнического собрата, не требуя дополнительных объяснений. К тому же он испытал облегчение, узнав, что хорошенькая девушка не страдала диабетом и ей не грозила опасность.
