Из Стратфорда Гарольд отправился в Уорик. К югу от Ковентри он познакомился с компанейским молодым человеком, чьи голубые глаза смотрели кротко, а на скулах повисли шелушки обожженной солнцем кожи. Парень сказал, что его зовут Мик; он купил Гарольду лимонаду. Подняв стакан с пивом, Мик предложил тост за бесстрашие нового знакомого.
— Значит, вы полагаетесь на милость посторонних людей? — спросил он.
Гарольд улыбнулся.
— Нет. Я осторожен. По ночам я не слоняюсь в центре города. Ни к кому не цепляюсь. Но если брать в целом, те люди, которые готовы выслушать, обычно не отказываются и помочь. Пару раз бывали случаи, когда я перетрусил. На шоссе А-439 мне попался человек, который, как мне показалось, собирается меня ограбить, а он просто захотел меня обнять. У него умерла жена от рака. Я неправильно понял его из-за того, что у него не хватало передних зубов.
Гарольд увидел, какие темные на фоне стакана с лимонадом у него пальцы с обломанными побуревшими ногтями.
— Вы и вправду верите, что дойдете вот так до Берика?
— Я себя не подгоняю, но и не слишком мешкаю. Если просто идти и идти, то разумно предположить, что когда-нибудь дойдешь. Мне теперь представляется, что мы сидим гораздо больше, чем следовало бы. — Он улыбнулся. — А иначе для чего нам ноги?
Молодой человек облизал губы с таким видом, будто предвкушал нечто многообещающее.
— Ваш поход — это паломничество двадцать первого века. Просто фантастика! Ваш рассказ тронет кого угодно.
— Вас не очень затруднит купить мне пакетик чипсов с солью и уксусом? — осведомился Гарольд. — Я с самого обеда ничего не ел.
Перед расставанием Мик спросил, можно ли ему сфотографировать Гарольда на свой мобильник.
— Просто на память.
Боясь, что вспышка помешает нескольким посетителям, игравшим в дротики, Гарольд предложил:
— Может, лучше выйдем наружу? Там я буду целиком в вашем распоряжении.
Мик попросил Гарольда встать под придорожным знаком, указывавшим стрелкой на северо-запад, в сторону Вулвергемптона.
— Но я иду не туда, — возразил Гарольд.
Мик заверил его, что эта незначительная подробность из-за темноты на фотографии видна не будет.
— Притворитесь, что вы смертельно устали, — велел Мик.
Гарольду удалось это без особого труда.
Бедуорт. Ньюнетон. Твайкросс. Эшби-де-ла-Зуч. Через Уорикшир, по западным окраинам Лестершира до самого Дербишира — пешком, все пешком. Бывали дни, когда Гарольд преодолевал по тринадцать миль, а в другие, проплутав по плотно застроенным улицам, едва насчитывал шесть. Синь неба сменялась чернотой и снова синевой. Между промышленными центрами и жилыми массивами вставали округлые холмы.
В Тикнелле Гарольда удивили два путника, начавшие в упор рассматривать его. К югу от Дерби мимо проехал таксист, показав два выставленных вверх больших пальца, а уличный музыкант в фиолетовом шутовском колпаке перестал играть на аккордеоне и ухмыльнулся. В Литтл-Честере златовласая девчушка подарила ему упаковку сока и весело хлопнула себя по коленкам. На следующий день в Рипли компания моррис-танцоров[22] при виде Гарольда отвлеклась от пивных кружек и приветствовала его ободрительными возгласами.
Элфритон. Клей-Кросс. Силуэт крючковатого честерфилдского шпиля ознаменовал вступление в Скалистый край[23]. Утром в круглосуточной кофейне в Дронфилде незнакомец подарил Гарольду ивовую тросточку и дружески стиснул его плечо. Еще через семь миль продавщица в Шеффилде сунула Гарольду мобильник, чтобы он мог позвонить домой. Морин заверила его, что у нее все хорошо, если не считать небольшой неполадки — протекающей насадки для душа. Затем она спросила, в курсе ли он последних новостей.
— Нет, Морин. Я не читал газет с тех пор, как тронулся в путь. А что случилось?
Ему послышалось — впрочем, он не был уверен, — что Морин всхлипнула и потом вымолвила:
— Новость — это ты, Гарольд. Ты и Куини Хеннесси. Ты буквально повсюду.
