— Да, моих. Я сделала тебе дюжину эскизов. Выберешь сама, что тебе по душе.
— Как мило! Дай я познакомлю тебя с моей подругой Лиз Уидцрингтон. Лиз, это леди Кэтрин, которая придумала для королевы несколько самых эффектных нарядов.
— Рада знакомству, Лиз. Пожалуйста, зови меня Кэт.
— Ах, какие красавицы меня окружают!
Кэтрин резко обернулась на знакомый голос.
— Роберт! Вот уж не ожидала тебя увидеть. Ты стал таким… крепким. Загорел на границе и растерял нынче модную бледность.
— Ну и слава Богу! А то при английском дворе не отличить мужчину от женщины.
— Не недооценивай нашу малышку Кэт. Я научила ее безошибочному способу отличать мужчину от женщины, также как мужчину от мальчика.
В смешке Филаделфии присутствовал некий намек.
Роберт поцеловал ее в щеку.
— Наверное, из-за твоего непристойного чувства юмора ты моя самая любимая сестра.
— Так это Филаделфия твоя любимая сестра?
Рядом оказалась Кейт, которая отвела руку в сторону, будто собираясь дать Роберту затрещину.
— Самая любимая сестра после тебя, Кейт! — расхохотался Роберт.
Кэтрин с удовольствием наблюдала за ними. Ей всегда было тепло и уютно в этой семье.
— А вот и мой гость — объявил Роберт. — Не стану говорить, кто он, сами догадайтесь.
Кэтрин вскинула голову, и у нее отпала челюсть, когда высокая фигура вступила в комнату. Он принял ванну и побрился. Безрукавку из овчины сменила отлично выглаженная сорочка. Но сквозь тонкий налет респектабельности все равно проглядывала дикая, грубая мужественность. Не скрывая обожания, все смотрели на него. Филаделфия протянула ему руки.
— Как будто сам легендарный граф Босуэлл объявился перед нами собственной персоной.
В полном изумлении Кэтрин смотрела, как черноволосый дьявол принял руку Филаделфии и галантно поцеловал.
— Боюсь, мой отец никогда не смог бы сомневаться, что я его сын. Должно быть, вы леди Скроуп. Хотя я пока не имел чести встретиться с вами, с вашим мужем мы вели несколько совместных дел.
— Сочувствую вам, лорд Стюарт.
— Ваше остроумие уступает только вашей красоте, миледи. Вы окажете честь, если станете называть меня Патриком.
— Познакомьтесь, это моя сестра Кейт Хауард, графиня Ноттингем, хотя мы ее за это не виним.
Руки Кейт оказались в его руках.
— Добро пожаловать в Лондон, Патрик. Должна признаться, что, когда мы с сестрой были девчонками, мы обе безумно влюбились в вашего отца. Он посещал английский двор в качестве адмирала Шотландии. Так вот, мы вздыхали по нему и еще несколько месяцев спустя после его отъезда видели его во сне.
— Он что, сын графа? — Кэтрин недоверчиво посмотрела на Лиз.
В это время Роберт представлял гостю жену своего брата.
— Позволь, я познакомлю тебя с леди Кери. Для меня она скорее сестра, чем невестка.
Толстушка тетка повела себя как миленькая кошечка, когда Патрик поцеловал ей пальчики.
— Зовите меня Бет, милорд.
— С Лиз Уиддрингтон ты встречался этим утром, Патрик, — продолжал знакомить Роберт. — А это…
— …дитя вашего егеря. Мы с ней столкнулись сегодня в лесу.
Его черные глаза обежали ее со сдержанным интересом, а потом он подмигнул Роберту, давая понять, что это шутка.
Кэтрин онемела. Тремя первыми словами Патрик сумел дважды оскорбить ее. И вдобавок заставил всех посмеяться над ней. До нее вдруг дошло, что таким образом он отплатил ей за обиду, которую она нанесла ему нынешним утром.
Взяв ее за руку, Роберт вывел ее вперед.
— Самое изысканное егерское дитя в Ричмонде — Кэтрин Сетон-Спенсер.
Патрик вежливо поклонился и заложил руку за спину, отчетливо демонстрируя свое нежелание дотрагиваться до нее. И хотя он сразу же повернулся к ней спиной, уделяя внимание другим дамам, Кэтрин заняла все его мысли. «Кэтрин Сетон-Спенсер! Вот оно что! Тогда нет ничего удивительного, что в первый раз она привиделась мне во сне в Сетоне. Она же внучка графа Уинтона и наследница всех его земель. Боже милостивый, сама судьба вела тебя сегодня за руку, Хепберн! И разве Роберт не упоминал про племянницу, которая унаследует земли Спенсера в Хартфорде? Этот брак был бы волей небес». Патрик ухмыльнулся, почувствовав, что от злости красотка готова просверлить глазами дырку у него в спине. «Или воля преисподней. В любом случае я не стану противиться!»
