— И все это время ты рассказывала мне о том, как собираешься открыть ресторан? Когда, позволь спросить, ты собиралась рассказать мне о ребенке, Люси?
— Вернувшись в Англию, я написала бы тебе письмо, — призналась она, пряча взгляд. — Я ведь ехала сюда, думая, что ты просто Мак, бизнесмен, но когда я узнала, что ты правящий шейх… — «А еще человек, который совершенно не способен верить женщинам», — закончила про себя Люси, вглядываясь в полное боли лицо Рази. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что в его душе есть глубокая незаживающая рана. Она, конечно, не могла знать деталей, но чувствовала огромное влияние, которое оказывает эта рана на его жизнь и ход его мыслей. И пока часть Люси была полна сочувствия к этому несчастному мужчине, другая, материнская, была напугана тем, что из-за этого шейх Исла-де-Синнебара может пожелать оставить ребенка при себе. А что она сможет ему противопоставить? Если таково будет решение Рази, она на всю жизнь станет его пленницей, ведь она не сможет отдать ребенка на воспитание чужим людям, а Рази не захочет отпускать своего ребенка вместе с ней в Европу и не захочет видеть ее здесь. Что же ей делать?
Не видя выхода из сложившейся ситуации, она вспомнила, что лучшей защитой становится нападение.
— А почему ты увез меня в эту пустыню? Неужели чтобы насладиться красотой этого природного заповедника? Или все-таки чтобы спрятать меня от посторонних глаз, потому что ты стыдишься меня?
— Я не стыжусь тебя. Зачем ты приехала сюда, Люси? В какую ловушку ты хочешь меня заманить?
— Что за абсурд! Ты всемогущий шейх, что я могу тебе сделать?
— Это я и хочу выяснить! — Рази зло взъерошил длинные черные волосы. — Ты хоть понимаешь, какой скандал вспыхнет в этой патриархальной и консервативной стране, если кто-то узнает о тебе? Если я признаю этого ребенка, это будет рассматриваться, как мой первый шаг после вступления на престол, и это будет концом всего! Всех моих реформ и преобразований, всего, чего я хотел добиться. Вот как это будет выглядеть для моего народа, тем более, когда они узнают, что мать моего ребенка — иностранка!
Люси слушала Рази и не могла поверить, что именно с этим человеком она познакомилась три месяца назад. Столько слов об управлении страной, о традициях, о долге, и ни слова о любви к своему будущему ребенку.
— Я вижу, ты перенял все самые консервативные и патриархальные традиции своей родины, которые пытаешься отрицать, — печально покачала головой Люси. — Но тебе не о чем беспокоиться, мне ничего от тебя не нужно.
— Прости, что не могу в это поверить, — холодно усмехнулся Рази. — Если бы это действительно было так, тебя бы сейчас здесь не было.
— Просто я думала, что ты должен знать, и все. Я не пытаюсь поймать тебя в ловушку, я не хочу получить от тебя денег. Я вполне могу справиться с любыми сложностями в своей жизни без твоей помощи.
— То есть ты собираешься растить ребенка одна, а у меня нет никакого права голоса.
— Это совсем не то, что я имела в виду.
— Ты лжешь мне, Люси. Тебе, как и всем остальным, нужны только деньги, — холодно ответил Рази. — И как ты будешь этого добиваться? Вымогательством? Или расскажешь мне очередную слезливую историю?
Чтобы ответить на эту оскорбительную колкость, Люси пришлось собрать в кулак всю свою храбрость.
— Человек, с которым я познакомилась в Валь-де-Изере, никогда бы не подумал обо мне такого. И позволь мне кое-что сказать тебе. Ты все время говоришь о своей стране, о том, как ты заботишься о своем народе, но я тебе не верю. Как ты можешь о чем бы то ни было заботиться, если ты не способен любить? А если ты не можешь любить, я не желаю, чтобы ты имел хоть какое-то отношение к моему ребенку…
— К нашему ребенку, — с яростью напомнил он. — Так ты говоришь…
— Да! — ответила Люси, распрямляя спину и глядя шейху прямо в глаза. В битве, где на кону было будущее ее ребенка, она ничего не боялась.
Никогда еще Рази не испытывал настолько сильных и одновременно противоречивых эмоций. Он хотел прижать Люси к себе, обнять ее и никогда больше не отпускать и одновременно хотел повернуться к ней спиной и уйти, чтобы больше никогда в жизни не видеть этих яростных голубых глаз. Он проклинал день, когда встретил ее, и одновременно боялся, что она вновь исчезнет из его жизни. Но если Люси действительно носит под сердцем его ребенка, она должна остаться. Осознание того, что он скоро станет отцом, наполнило сердце Рази счастьем, но мысль о том, что кто-то, пусть даже Люси, думает, что сможет удержать его на расстоянии от собственного малыша, вызывала у него ярость. Он вспомнил свое собственное детство, вспомнил маленького мальчика, живущего в полной изоляции, о котором заботились малознакомые люди, который все дни проводил в ожидании прихода брата, чьи визиты нарушали монотонную беспросветность его существования. Если Люси родит от него ребенка, никто не сможет лишить его радости отцовства, никто не помешает ему быть рядом с ним и видеть, как он растет.
