Однако после встречи в кулуарах Заструга понял, что строить Алисе куры дело рискованное, и перевел разговор в деловое русло. Но было уже поздно. Алиса безвозвратно влюбилась в Застругу, о чем сам Заструга по великой Алисиной гордости не знал до сих пор. «Понимаешь теперь, – говорил Анатолий, – если Алиска Кнопфа слушает, значит, он прищемил ее крепенько».
Одним словом, Алисины идеи пришлись впору великим замыслам Заструги, но сам он не любил обременительных частностей. Потому наш магнат, чтобы прекратить суету и мелькание, взял Алису на службу, а сам занялся поисками исполнителя.
Теперь надо сказать, что такое великие замыслы Олега Заструги. Мне они сначала показались совершенно детскими. Даже явная жестокость их была какая-то невсамделишная. А дело все было в том, что в ранней молодости студент Горного института на Васильевском острове Олег Заструга прочел «Записки Цезаря о галльской войне».
Русского человека литература вообще может сгубить в два счета. В голове его прочитанная книжка принимает ни с того, ни с сего все свойства реальности, и реальность эта начинает требовать действий. Вот у нас все тоскуют о людях с размахом и о том, что они больше водятся в протестантских странах с умеренным климатом, а я думаю, это Бог нас хранит. Или книги мы не те читаем…
Но как бы там ни было, Заструга оказался именно человеком с размахом. Жирная нефть шла из скважины, а он не находил себе места от того, что вокруг на земле, покрытой болотами, тайгой и городами, все шло не так разумно, как мог бы устроить он. Нужно было только договориться с такими же, как и он, властителями, но черная измена и корысть не давали довести до конца ни одно дело. Заструга начинал уже попивать втихомолку, когда впечатления юности вернулись самым неожиданным образом.
Те самые властители, с которыми Заструга договаривался и делил досягаемый мир, собрались в очередной раз у него на вилле близ каких-то незамерзающих ключей. В один из дней великого съезда Олег Заструга, устав убеждать и доказывать, оставил совет богов и, тяжелой рысью промчавшись мимо прыскающих во все стороны шестерок, выскочил на розовый край просторной гранитной чаши, где клокотали горячие ключи. В клубах пара прихваченные морозцем, распаренные в целебном кипятке плавали семьи магнатов. Давая утихнуть гневу, Заструга машинально пересчитал в чаше детские головы, просунул палец под узел галстука и уже двинулся было в сторону своей раздевальни, но встал. Галстук он поправил и скорым шагом вернулся к друзьям-магнатам.
Там, в зале с перекрещивающимися под темным потолком балками он и сделал свое историческое предложение. Магнаты поначалу оторопели, и только премудрый Лисовский промямлил что-то одобрительное. Вот тут остальные не на шутку испугались. Стоило Заструге и Лисовскому договориться, прочие могли переходить на артельный сбор кедровых орешков. Испугавшись, они уже не рассуждали, но стремительно присоединились к союзу. Было назначено время заключительного акта, все расселись по машинам и растаяли в морозной пыли.
После их отъезда торжествующий Заструга полчаса кувыркался в горячей воде и ревел в клубах пара, как изюбрь. Временами он представлял себе, что сказали бы его гости, заикнись он о «Записках Цезаря», и тогда Заструга колотил по воде ладонями и хохотал.
И все-таки он недооценивал своих партнеров. Конечно же, ссылки на «Записки…» могли испортить все дело, но сама идея детей-заложников, которых мятежные варвары свозили в ставку Цезаря для замирения, непременно должна была иметь успех. Сомнения могли касаться только формы, в которую облекутся такие отношения. Но стоя на краю клубящейся гранитной чаши, Заструга успел соединить древнюю идею с Алисиным вдохновенным безумием. Оставалось лишь найти человека, который придаст этой затее истинную респектабельность. В том, что такое дело нельзя отдавать Алисе, Заструга не сомневался ни минуты.
Ксаверий Кафтанов нашелся быстро, и понятливостью своей пленил всех. Он совершенно истребил из Алисиной идеи феминизм, вывернул ее наизнанку и предложил изумленным магнатам. Заструга, единственный из всех, у кого была одна дочь, только крякнул. Теперь все предприятие приобретало патриархально-домостроевский вид, а опасные Алисины фантазии нейтрализовывались благонамеренностью Ксаверия. Сама Алиса таким поворотом дела была жестоко уязвлена и хотела уже кануть в свое педагогическое подполье. Но к тому времени предусмотрительный Заструга успел познакомить ее с Анютой.
