– За весла! – вскричал он.
– Мы возвращаемся в порт? – спросил Пак.
– Нет, сударь, – сухо отвечал Оллсмайн. – Сначала арестуем мальчишку! В тюрьме он заговорит, я сумею развязать ему язык!
– Следовательно, вы уверены, что корсар Триплекс как-то связан с этим мальчишкой?
– Это не подлежит сомнению.
Шлюпка быстро направилась к рыбацкой лодке. И вскоре оба суденышка сошлись вплотную.
– Ну, ты! – вскричал Оллсмайн. – Вставай-ка да собирай свой крохотный умишко, чтобы отвечать!
Грубый оклик остался без ответа.
Сэр Тоби перегнулся через борт и, взглянув на дно лодки, вскрикнул от удивления. Лодка была пуста.
Глава 9. К Лотии возвращается улыбка
Что же случилось с Силли? Исчезновение его было окружено непроницаемой тайной. В сердцах матросов зародился суеверный страх, который ширился с каждой минутой. Их воображение заработало с необычайной энергией. На обратном пути в порт они беспокойно оглядывались кругом: вот-вот на берегу появится корсар Триплекс в облаке дыма и пламени! В их представлении таинственный враг сэра Оллсмайна обращался в какую-то легендарную личность, и для них не было сомнения, что не кто иной, как корсар Триплекс, спас Силли от преследования полиции, и притом это спасение не обошлось без колдовства.
Не менее матросов был озабочен и сам Оллсмайн. Еще раз разрушались все его планы. Силли, на которого он рассчитывал, у которого надеялся найти главную нить в борьбе против своего тайного врага, Силли исчез, а с ним исчезла и всякая надежда на успех. Тьма неизвестности, окружавшая Оллсмайна, стала гуще, чем когда-либо. К охватившему его гневу примешивалась и боязнь.
Что ожидало его впереди, какое новое несчастье нависло над его головой?
И вдруг он вспомнил, что сегодня утром назначил свидание Лавареду. После двух бессонных ночей, не имея времени на отдых или на то, чтобы собраться с мыслями, он еще должен был скакать с Лаваредом в Брокен-Бей, чтобы убедить француза в отсутствии Ниари в этом месте заключения. Правда, это было не трудно, так как приказ о переводе Ниари в сиднейскую тюрьму уже, вероятно, выполнен. Но Оллсмайну так хотелось побыть одному и обдумать свое положение.
События слишком уж быстро следовали одно за другим. А отложить поездку невозможно. Слишком мало друзей было у Олл-смайна, чтобы он мог позволить себе отнестись небрежно к Лавареду. Это значило восстановить против себя человека, уже оказавшего ему большую услугу, человека, который мог понадобиться ему впоследствии.
Шлюпка подошла к пристани. Оллсмайн и Пак вышли на берег. Доув отпустил матросов, которые тотчас же разбежались по домам и, конечно, рассказали там своим женам, друзьям и родственникам обо всем, что случилось с ними ночью, без сомнения, приукрасив свой рассказ различными сверхъестественными подробностями, к которым так склонен простой народ.
В восемь часов утра, когда Оллсмайн уже готовился сесть на лошадь, чтобы вместе с прибывшим к нему в назначенное время Лаваредом ехать в Брокен-Бей, ему доложили о слухах, циркулирующих в городе между рабочим населением.
Рассказывали, что Силли был вырван у полиции из-под носа гигантом, глаза которого блестели, как огни маяка. Оллсмайн отлично понимал, откуда распространилась легенда, но делать было нечего: такие слухи всегда следуют за каждой громкой неудачей полиции.
Сев на лошадь, сэр Тоби крупной рысью мчался по городским улицам. Рядом с ним ехал Лаваред, сзади на почтительном расстоянии группа полицейских агентов на велосипедах, давно уже заменивших лошадей в отрядах австралийской конной полиции. Скоро вся кавалькада, оставив слева предместье Ричмонд, выехала на шоссе, отлого огибающее залив Брокен и направлявшееся к форту Брокен-Бей.
Обманутый добродушием шефа полиции, Арман рассыпался в извинениях перед своим спутником, Оллсмайн же как будто утешался, что ему удастся провести Армана после того, как его самого провел корсар Триплекс.
– Не беспокойтесь, это ничего не значит! – любезно отвечал он на извинения парижанина.
Положительно, его страх перед кознями Триплекса исчезал по мере того, как солнце поднималось в небе. Нет, он победит этого корсара. Малейшая неосторожность со стороны Триплекса, и он будет в его руках. А неосторожность была вероятна.
