Зоркие голубые глаза заметили Чарли и сразу перекинулись на Рауля. Сын ответил отцу взглядом, от которого у нее побежали мурашки по коже. Через мгновение то же отразилось и в глазах старшего Казорла.
Лючетта сгладила момент, подойдя к мужу и что-то быстро сказав ему по-испански. Чарли смогла уловить, что они с Раулем снова вместе. Пока Лючетта объясняла ситуацию, дворецкий объявил, что ужин подан.
Чарли посадили напротив Рауля рядом с Мартой. Лючетта села рядом с сыном. Эдуардо, как всегда, занял место во главе стола, рядом с ним – сиделка, молодая темноволосая женщина.
Ужин состоял из семи блюд. И это еще ничего. Если бы Лючетта решила устроить настоящий ужин, их бы ожидало не меньше двенадцати блюд. Они начали с gazpacho – супа из томатов и перцев, за ним последовали calamares en su tinta – кальмары в собственном соку. Пока они ели, Рауль, кратко излагал положение дел в семейном бизнесе, об отеле, который вынуждены были закрыть на дезинфекцию после вспышки норовируса, о том, что доход от авиалинии почти в два раза превысил предварительные расчеты. Пока он говорил, Чарли вдруг поняла, что все это адресовано Эдуардо Казорла, и впервые заметила вызов в тоне Рауля.
Вероятно, так было всегда. Она просто не обращала внимания ни на колючий тон, ни на подчеркнутый вызов. Впервые ей пришла в голову мысль, что в семье Казорла, несмотря на внешнюю респектабельность, тоже есть свои скелеты в шкафу.
Лючетта – столп общества.
Эдуардо – немощный глава семьи.
Марта – своевольная дочь, которая только перед матерью надевала маску послушания.
И Рауль. Мужчина, обязанный быть лучшим во всем.
Казалось, Чарли наблюдает за тщательно продуманной игрой, где все носят маски, скрывая подлинные чувства. После двух лет отсутствия за этим столом у нее сложилось ощущение, будто она обзавелась парой новых глаз.
Раньше она всегда чувствовала себя здесь скованно, опасаясь, что в ней найдут несоответствия, которые не скрыть под одеждой. Словом, ее ослепил страх.
Последние два года дали ей шанс вновь обрести себя. И что бы ни случилось в будущем, Чарли поклялась больше никогда себя не терять.
– Когда ты виделась с моей сестрой?
Чарли попыталась разыграть непонимание:
– Что значит, когда?
Таким образом, его предположение верно. Марта не поинтересовалась, чем занималась Чарли эти два года. Это показалось подозрительным. Даже когда Лючетта вышла из комнаты, Марта ничего не спросила. В самом деле, зачем спрашивать, когда она и так все знает.
– Это было не один раз?
– Мы с ней часто видимся.
– Моя мать, надо полагать, об этом не знает.
– Мы подумали, будет лучше не говорить ей, она ведь будет чувствовать себя обязанной рассказать тебе.
Кто бы сомневался.
– Ну и кто сделал первый шаг?
– Я. Совершенно случайно. Я поехала навестить отца.
– Отца?
– Полтора года назад он переехал в Испанию. Сейчас живет в Коста-Дорадо.
Последнее, что Рауль слышал о тесте, – тот после очередного провального проекта сорвать золотой банк объявил себя банкротом.
– Он может позволить себе приобрести какую-то недвижимость?
– Я купила ему дом.
– Ты купила ему дом на мои деньги?
– Скорее на свои деньги. Ты же мне их сам дал.
– Не могу поверить, что ты потратила мои деньги на дом для этого человека.
– Понимаю, он тебе не нравится, но это мой отец.
Рауль вздохнул. Они отклонились от темы, впрочем, теперь ему хотелось кое-что выяснить.
– Я не говорил, что мне не нравится твой отец.
– Ну да, конечно.
– Мне не нравится, как он обошелся с тобой и твоей матерью. Он воспользовался своим положением и оставил вас, не участвовал в твоем воспитании, почти не обеспечивал финансово.
Одна мысль о том, как вел себя Грэхем Хатчинсон по отношению к дочери, приводила его в ярость. Этот мужчина на четырнадцать лет старше матери Чарли, но стоило ему узнать о беременности, бросил ее. Время от времени появлялся в их доме, но потом снова исчезал. Чарли с мамой находились на грани нищеты, пока Грэхем Хатчинсон разъезжал по курортам на спортивных авто, полагая, что выполняет родительский долг, время от времени делая дорогие подарки. Когда появлялись деньги.
