К тому времени, как копы и федералы прибыли на место происшествия, там не осталось и следа крови. Ни капли, хотя она помнила, что подстрелила убийцу, когда тот на нее набросился. Она знала, что сделала это. Как знал и ее спаситель. Так почему совсем не было крови? Какая-то бессмыслица.
Словно мужчина был не совсем человеком, что, несомненно, звучало смехотворно. Вампиры не более реальны, чем Грейт Пампкин2.
Единственная причина, по которой убийцу окрестили Колумбийским вампиром, — его привычка оставлять следы зубов, явно человеческих, на шеях своих жертв.
Но факт остается фактом: в этих убийствах нет никакого смысла. А она всерьез ненавидит тайны.
Фил сложил руки домиком возле губ, постукивая указательными пальцами по верхней губе.
— Я хочу, чтобы ты взяла пару дней выходных.
— Сегодня пятница. Брать пару выходных в это время недели — обычное дело, сэр.
— Нахалка. Два дня в дополнение к выходным.
— Неет. Ни за что. — Будто бы держать ее вдали от офиса по четырнадцать часов в день, недостаточно плохо. — У меня справка о том, что я здорова, помните?
— Мы не знаем, что он с тобой сделал, Делейни, но твое сердце остановилось, если ты забыла. Я приглядывал за тобой сегодня, ты плохо выглядишь. Нравится или нет, тебе необходимо несколько дней, чтобы прийти в норму. Поезжай навести семью. -
Фил поморщился, как если бы забыл, что у нее нет никого из родни. — Или просто покинь город. Вырвись из этого места.
— Я в порядке. Я работаю положенное количество часов, беру выходные, как вы и говорили.
— Точно. И что же ты делаешь в свободное время? Скажи-ка мне.
Делейни сладко улыбнулась. Сама невинность.
— Занимаюсь скрапбукингом.
Фил выдавил смешок.
— Рендалл, ты упрямица. Кто-нибудь говорил тебе об этом?
— Вы. Все время.
— Мне всегда в тебе это нравилось. — Выражение его лица стало серьезным, он наклонился вперед, упершись локтями об стол. — Делейни, ты одна из лучших моих агентов, но я беспокоюсь о тебе. Ты решила поймать их всех, но ты не можешь. Никто не сможет.
Делейни неловко повела плечами.
— Я не должна ловить всех. Только тех, которые мне нужны.
Фил покачал головой.
— Упрямица, какая же ты упрямица. — Его лицо смягчилось. — Четыре выходных, Делейни. Это все, о чем я прошу. Если тебе скучно, позвони Мари.
С тех пор как наш младший уехал в колледж, она не знает, чем себя занять. Уверен, она будет рада встретиться с тобой за ланчем или пройтись по магазинам. Спи. Ешь. Хочешь, даже почитай книгу.
На четыре дня займись чем-нибудь, что не связано с Колумбийским вампиром. — Он резко кивнул. — Это приказ.
Делейни бросила на него косой взгляд с намеком на улыбку.
— Вы — заноза в заднице, вы в курсе?
Лицо Фила смягчилось, прям как бывало у ее отца после того, как он отругает ее, и ровно до того, как скажет, что все еще ее любит. Лжец.
— Я не смог бы выполнять свою работу, если бы не был. — Фил махнул рукой в направлении двери. — А теперь иди домой и включи телевизор. Посмотри комедию. Когда ты войдешь сюда в среду утром, я хочу, чтобы ты выглядела снова живой, а не наполовину мертвой.
Делейни скривилась, но ничего не ответила, встала, взмахнула рукой в кратком прощании и ушла. Долгие выходные могут сыграть ей на руку. Может, если она не будет такой уставшей, то видения снова станут более ясными, а мигрень уйдет.
И потом, если она выяснит, где произойдет следующее преступление, то сможет попасть туда вовремя, чтобы его остановить. Или, как минимум, вовремя, чтобы задержать убийцу.
Этот сукин сын притих.
Идя к машине, она молилась, чтобы получить очередное видение и как можно скорее. Но как только она скользнула ключом в зажигание своей Тайоты SUV, ее голова взорвалась болью. Слишком скоро.
Ключи со звоном упали на пол; с трудом дыша, Делейни схватилась за руль. Видение все продолжалось, пока единственное, что она могла видеть — дико окрашенные, расплывчатые фигуры, рассекающие ее голову и сбивавшие дыхание в мучительной агонии.
Несмотря на то, что бисеринки пота скатывались по груди, ее кожа заледенела.
Крик разрывал ее мозг. Кричала не она.
В мешанине буйных красок Делейни выловила намек на место преступления. Лицо незнакомки, искаженное от ужаса. Тело, лежащее на неровном, запятнанном кровью линолиуме.
