Он скользнул пальцем вверх и вниз по ее шее, нежная и странно чувственная ласка.
– Выдержишь. Любая женщина, которая так мужественно и хладнокровно убила дредэна, впервые его увидев, может выдержать немного правды.
Кари истерично рассмеялась.
– Немного правды? – Она подняла голову и посмотрела на него. – Ты ведь не псих? Ты говорил о другой расе, это правда?
– Да.
– Ты не человек.
– Как и ты.
Она всё время об этом догадывалась. В самом темном и потаенном уголке своего сознания Кари понимала, что она не обычная. Ее раны заживали слишком быстро, и она никогда не болела. За двадцать семь лет у нее даже ни разу температура не поднималась. Вот почему мама никогда не показывала ее докторам?
Она знала?
– Кто мы? Пришельцы?
Мужчина растянул губы в широкой, кривой и совершенно очаровательной улыбке, но она так быстро увяла, что Кари почти упустила ее из виду, но на мгновение это изменило его лицо.
– Мы – Териин. Раса, схожая с людьми, но более выносливая. Мы не стареем и на нас все быстро заживает
– Так мы бессмертны?
– По сравнению с людьми, да или практически. Но мы, как и любое существо, можем умереть. Просто нас не так легко убить.
Ее голову переполняли вопросы, а страх пытался прокрасться в сердце, но Лион подавил его одним прикосновением.
– Не стоит беспокоиться, малышка-радиан.
– Почему ты называешь меня Радиан?
– Ты вызываешь энергию Земли. Именно через тебя наша раса пополняет запас сил.
– Не понимаю. – Кари зажмурилась и покачала головой. – Плевать. Я не хочу быть Радиан.
Сама мысль, что она какая-то бессмертная избранная, казалась абсурдной.
Она – Кари МакАлистер, обычная воспитательница. Женщина средней внешности, со средним интеллектом и со средней физической подготовкой.
Она во всем была средней, ее фото стоило вставить в словарь для обозначения слова "средний".
– Возможно, я не та, кого ты ищешь, должно быть ты ошибся.
Она еще сильнее свернулась, непреднамеренно сжав больную руку. От волны новой боли на глазах Кари навернулись слезы.
– Я должен вылечить рану, Кари.
– Она сама заживет.
– Нет, не заживет. Раны, нанесенный дредэнами отличаются. Дай взглянуть на твою руку. – Он скользнул пальцем к ее подбородку и приподнял лицо. – Я не сделаю больно.
Она ему верила, хотя подозревала, что это он усилил ее доверие, как приглушил другие эмоции.
Стоило ей отодвинуть руку от себя, как в ней вновь взорвалась боль.
Кари зашипела сквозь стиснутые зубы.
Обхватив ее искалеченную руку за запястье, Лион приблизил ее к своему рту.
Кари с неверием смотрела на него.
– Поцелуи не залечат ран. – Не важно насколько ее воспитанники верили в это.
Казалось, ее слова рассмешили его.
– Зато излечит мой язык.
– Твой…? – Она ахнула, когда ее ноющий большой палец оказался в шелковистом, теплом коконе. Бархатистым языком Лиона гладил ее кожу, забирая боль и посылая по венам расплавленный жар.
Кари округлила глаза, ощутив, как тело начало млеть. Дыхание участилось от неуместного желания, которая она не хотела ощущать.
Лион наблюдал за ней пронзительным взглядом, выпустив ее палец и втягивая в рот другие, один за другим, исцеляя плоть, облегчая боль, вовлекая в паутину беспокойной страсти.
Он исцелил ее пальцы, затем принялся за тыльную сторону ладони, прикасаясь теплым языком. Когда он повернул её ладонь и прижал к своим губам, глубоко внутри Кари разгорелось пламя, живая ноющая потребность сосредоточилась где-то внизу, в самом центре её естества. Ноющая потребность, которая нарастала и увеличивалась с каждым движением его языка.
– Лион…
Она начала прерывисто дышать, ощутив давление межу ног. Кари на полном ходу мчалась к…
Нет. Это неправильно. Ее мертвая мама лежит совсем рядом – в нескольких метрах от неё.
Карри сжала коленки вместе, борясь с возбуждением и проиграла. Оргазм взорвался в ней внезапным порывом, сжимая ее лоно в горячем наслаждении.
Посылая по телу волну за волной восхитительных ощущений, разливая по венам мелодию освобождения. Самую восхитительную.
С дрожью чистейшего совершенства, она развалилась рядом с кофейным столиком и встретилась с потрясенным взглядом Лиона.
– О, Боже. – Кари закрыла лицо свободной рукой в бесполезной попытке скрыться от полного унижения. Как она могла настолько возбудиться от обычного прикосновения?
