Пятидесятилетний мужчина с аристократической внешностью, сидевший за столом из орехового дерева, пригладил свои подстриженные у дорогого парикмахера седые волосы, аккуратно сунул ручку Waterman в карман своего накрахмаленного белоснежного халата, откинулся в кожаном крутящемся кресле и посмотрел на нее.
— Прости, я думал, моя секретарша сообщила об этом твоей, — сказал он отработанным тоном завзятого бюрократа.
— Очевидно, что нет, — ответила она, ни капли не веря ему и зная, что это неверие чувствуется в ее голосе. — У меня три новых лечащих врача, ординатор первого года и еще несколько совершенно зеленых резидентов, которые начинают работать в моей травматологии на этой неделе. Так что у меня нет ни одной лишней минуты на общение с каким-то там журналистом. Тебе придется подыскать кого-то другого.
Престон Смит улыбнулся, подумав, с каким удовольствием он уволил бы эту нахалку. Энергичная темноволосая женщина в темно-синих хирургических штанах и рубашке стояла слишком близко к его столу, нарушая субординацию. На поясе у нее висело два бипера: один вызывал ее в приемный покой или на вертолетную площадку, а другой — в палату интенсивной терапии. Худая и длинноногая, она была не в его вкусе, ее телосложение казалось ему чересчур спортивным. К тому же Смит считал ее слишком агрессивной. Она, возможно, даже не заметила, что наклонилась вперед, расставив ноги и прижав руки к телу.
Какая жалость, что университетское руководство так заботилось о половых и прочих характеристиках заведующих кафедрой и отделений! У него были связаны руки. Явная предвзятость могла негативно сказаться на дальнейшем финансировании из бюджета штата и федерального бюджета, особенно сейчас, когда все учреждения сталкивались с нехваткой средств. Те, кто стоял над ним и контролировал расходы больницы, не погладили бы его по головке, уволь он одну из немногих женщин, возглавлявших отделение в университетской больничной системе. Смит привык не вспоминать о том, что, помимо этого, она была одной из ведущих хирургов-травматологов штата и уже не раз попадала на страницы газет и журналов. Закрытая, державшаяся особняком, фанатично преданная своей работе, она была невыносимо компетентна, а ее репутация — безупречна. Ему было абсолютно не за что зацепиться ни в профессиональном, ни в личном плане, чтобы поставить ее на место. Маскируя свою антипатию, он прибег к фамильярности, которую она никогда не поощряла.
— Они хотят работать только с тобой, Сакс, — заботливо сказал он. — У тебя же есть имя.
— Тогда пусть приходят в сентябре, — отрезала она, разворачиваясь, чтобы пойти к двери. Напыщенный идиот. Так давно не был в операционной, что уже забыл, какая запарка у нас может быть в начале июля.
— Я подумал, что ты захочешь встретиться с этими ребятами и обрисовать им свои правила, — сказал он ей вслед. — Но, конечно, это дело твое. Ты сама знаешь, как управлять своим отделением.
С этими ребятами? Она остановилась и медленно развернулась, сузив глаза.
— Ты что-то недоговорил, Престон?
— В наши дни имидж — это все, и мы не исключение. Мы же не единственное на Манхэттене травматологическое отделение первого уровня и не единственный онкологический центр или высокоспециализированный медицинский центр, — разглагольствовал он, будто она сама этого не знала. — Больнице Святого Михаила нужно как следует заявить о себе, так что это — отличная возможность.
— И что же это за возможность, можно поточнее?
Престон Смит не смог скрыть торжествующей улыбки.
— Одна независимая телесеть хочет снять документальный медицинский сериал, и производственная компания планирует проводить съемки у нас. Это прекрасная возможность для бесплатной рекламы.
Какое-то мгновение она просто сверлила его взглядом, замерев на месте. Лишь желваки ходили на точеном лице. Потом она очень тихо спросила почти стальным голосом:
— И какое отношение все это имеет ко мне?
— По мнению продюсеров, сериал наделает больше шума, если все серии будут связаны благодаря одному конкретному человеку, которого будут узнавать зрители. В общем, их проект рассчитан на год, и его героем станет хирург-ординатор.
