— Коди, — окликнула его Шерри, выходя за дверь и останавливаясь на верхней ступеньке, — вот это действительно было очень романтично.
— Правда? Ты хотела услышать от меня что-то вроде этого?
— Да.
— Но это же было так просто.
Она улыбнулась:
— Зато от чистого сердца.
На минуту он замер.
— От чистого сердца, — повторил он, прижимая руку к груди. Открыв дверцу пикапа, повернулся к ней. — Значит, ты хочешь, чтобы я говорил что-то вроде: в тот день, когда вы родились, небеса оплакивали потерю своего самого прекрасного ангела.
— Очень мило, Коди, но, кажется, кто-то уже говорил такие слова до тебя.
— Говорил, — признался он, его глаза смеялись. — Но, по-моему, это не страшно, особенно если учесть, что я говорю правду.
— Вот теперь это действительно очень трогательно.
Он легко забрался в пикап и закрыл дверцу. Положив локоть на оконное стекло, Коди снова взглянул на нее и широко улыбнулся:
— Не забудь, что ты остаешься с нами ужинать, когда привезешь Хизер.
— Хорошо. Спасибо за приглашение.
Затем Шерри некоторое время смотрела, как удаляется его машина. Она не сразу заметила, что рядом с ней кто-то есть.
— Он твой, — шепнула Элли. — Коди сам еще не понял, что влюбился в тебя по уши.
Это было именно то, что Шерри так хотела услышать. В ней вновь зародилась надежда.
В понедельник вечером, сидя на крыльце клиники, Шерри обдумывала события последних выходных. Неожиданно из-за угла показался «кадиллак» и притормозил перед входом. Из него выпрыгнула Хизер и помчалась по дорожке навстречу Шерри.
— Вы так нужны папе!
Девочка говорила громко и очень возбужденно.
— Да ничего особенного, — произнес Коди, выходя из машины. Под мышкой у него была зажата коробка конфет, а в руках он держал букет полевых цветов — васильки и маргаритки.
— Цветы для вас, — пояснила Хизер. — Папа их собственноручно собрал.
— Если не возражаешь, я сам все могу сказать, — проворчал он и, закатав рукав рубашки, принялся чесать запястье.
— У него руки в таком состоянии! — прошептала девочка.
— Хизер! — рявкнул Коди.
— Ко всему прочему он еще и не в настроении.
— Вот, — недовольно сказал Коди, протягивая Шерри конфеты и цветы.
Шерри была так изумлена, что не могла найти слов.
— Спасибо.
— Это в самом деле очень романтично, правда? — вмешалась девочка. — Папа спросил меня, что, по моему мнению, можно назвать романтичным, и я ему посоветовала цветы и вишню в шоколаде. Эти конфеты — мои любимые, бьюсь об заклад, они вам тоже нравятся.
— Конечно. — Шерри взглянула на Коди. — Что с тобой случилось? Почему ты чешешься?
— Вот поэтому вы и нужны ему, — громким шепотом объяснила Хизер.
Строгий взгляд Коди заставил ее замолчать.
— Я сам собирал цветы. Васильки — это символ нашего штата, а еще я подумал, что тебе должны нравиться маргаритки. Здесь они растут повсюду.
— Похоже, ты их с чем-то спутал, — сказала она и, взяв его за руку, развернула к свету, чтобы лучше разглядеть. — О, Коди, — с ужасом прошептала девушка, увидев покраснение и опухоль.
— Ядовитый плющ, — сказал он.
— Я тебе дам что-нибудь, хорошо?
— Он совсем измучился, — вставила Хизер. — Настоящий страдалец! Но надолго мы задержаться не сможем, мне еще нужно заехать к Анжеле Баттерфилд и забрать мой учебник по алгебре.
Шерри провела Коди в клинику и, найдя бутылочку с жидкостью от ожогов, протерла поврежденные участки кожи. Затем она дала неудачливому ковбою лекарство против зуда.
Хизер с коробкой конфет на коленях пристроилась в углу комнаты.
— Джени сказала, что вы должны оценить старания папы. Я тоже так думаю. — Последние слова было трудно разобрать, потому что Хизер жевала очередную конфету. — А вы знаете, что сначала нужно держать конфеты во рту вот так, — она продемонстрировала, — затем высосать всю вишню, чтобы шоколадная оболочка осталась целой?
— Хизер, я покупал эти конфеты не для тебя, — раздраженно заметил Коди.
— Знаю, но ведь Шерри не будет возражать, если я съем немного, правда?
— Конечно, угощайся.
— Уже угостилась, — проворчал Коди. — Хизер, может, тебе есть чем заняться на улице?
— Нет.
— А я думаю, да, — твердо возразил он.
— Да? А-а, понимаю, ты хочешь побыть с Шерри наедине. Разве не проще было бы сказать прямо?
