Нет примирения! - страница 25
Мастер пошевелил усами, приглядываясь, потом поманил пальцем Салимжана:
— Подь-ка сюда.
И заговорил тихо:
— Такое дело, Свиридин. Придется тебе на монтаж переключиться. А эти штучки ты возьми, — кивнул он приблизившемуся Салимжану.
— Пожалуйста! — весело откликнулся Григорий, но, вытирая руки тряпкой, добавил словно между прочим: — Половину-то работенки я сделал…
Илья Фомич окинул взором разложенные корпуса, пристально посмотрел на Григория.
— Где же, дорогуша, половина? Половина — когда муфты на месте. А здесь и флянцев нет.
— Зато вот валик.
— Все одно. Двадцать процентов от силы!
— Ну, как хотите! Жалко за половину платить — не надо. Сам окончу.
— Тебе не надо, цеху надо! Ты когда кончишь?
— Так я разве что? — Григорий сделал удивленное лицо. — Я пожалуйста! Только раз половину отгрохал, за половину и платите.
Илья Фомич прищурился:
— Знать, не зря про тебя написали сегодня! Ладно! Будет половина, ступай на монтаж!
— Вот дело! — обрадовался Григорий.
— Нет, стой! — закричал Салимжан. — Я не согласный! За что ему половина?
— Ты тише, — повернулся к нему Илья Фомич. — Тебе тоже сполна оплатим. Принимай коробочки.
— Да как же, мастер? Как мне сполна, если ему половина? Всего сто процентов, а всем сполна? Сплошной аут — и мяч в игре?
— Да не шуми, не шуми! — с досадой оглянулся Илья Фомич.
Но уже подходил Александр Бобров:
— Чем недоволен, Салимжан?
И Сергей подошел:
— Что случилось?
— Вы идите работайте! — сказал Илья Фомич. — Не ваше дело тут.
— Почему же не наше? — возразил Александр. — Ты что, Салимжан, волнуешься?
— А зачем он Гришке половину дает? Где здесь половина работы, где? — начал тыкать Салимжан длинными ручищами в разложенные перед Григорием коробки.
— Да, — подтвердил Александр. — До половины далековато. Вы вот что, Илья Фомич… Сколько он сработал, за столько ему и заплатите.
— Но здесь, дорогуша, пока что командую я…
— В таком случае… — Александр вынул записную книжку и взял у Максима авторучку. — А ну, что сделано? Шесть коробок автоматики. Подготовка корпусов. Торцовые фланцы на двух…
Он стал записывать.
— На одном валик, — подсказал Салимжан.
— Так. Валик. Ну вот! — Александр спрятал записную книжку и возвратил Максиму ручку.— Теперь попробуйте лишнее выписать. А он пусть попробует получить.
Мастер промолчал, лишь обвисшие усы у него зашевелились.
А Григорий злобно процедил:
— Законники!
Александр возразил:
— Это ты законник-то! «По труду». Вот и бери по труду, а нечего хапать!
Свиридин швырнул на верстак тряпку, пошел, и о споткнулся и выругался.
Максим поддел:
— Земля и то не держит!
Мастер, наконец, обрел дар речи:
— А ну, идите, идите!
Посмеиваясь, ребята разбрелись. А Свиридин, проходя на участок монтажа, остановился около Александра:
— Это как же, бригадир, понимать? В газете пишете. Теперь здесь, — кивнул он на оставленные заготовки. — Вроде на пятки наступаете…
— Правильно понято. Наступаем!
— А ты бы не торопился, бригадир…
— А что?
— Да ведь ненароком еще и родственничками будем…
— Жди от сосны лимонов!
— Не веришь? Ну, ну… Дело твое. Только опять же, чего добиваетесь? Мир велик…
— А мы тебя везде разыщем!
Григорий присвистнул:
— Ого-го! Выходит, всерьез войну объявили?
Александр ответил твердо:
— Вот именно! Всерьез!
XI
«А как же с Дашей?»
Этот вопрос продолжал мучить Павлика.
Ему казалось, что все забыли о ней, увлеклись другими делами, а такую серьезную задачу отложили и никак не решали.
Как ее можно решить, он не знал и сам! Ведь после того разговора, когда общими усилиями пытались убедить Дашу, она перестала даже здороваться.
Павлик каждый вечер ждал ее возвращения, но ни разу не удалось поговорить — она пробегала от калитки, не останавливаясь, не отвечая на его приветствия…
И дома уклонялась от всяких объяснений с братом и Надей.
Однажды Павлик услышал… Он не успел еще уйти с веранды, когда она вот так же явилась с прогулки поздно ночью, и через открытое окно до него долетели от Бобровых голоса.
— Неужели ты считаешь… — начал брат.
Она перебила его:
— А я могу перед тобой и не отчитываться!
— Хочешь, чтобы написал маме?
— Пиши! Можешь даже напечатать в газете! Опыт у вас есть. Спокойной ночи!
