Дверь распахнулась, но не облако штукатурки ударило меня по лицу, а какой-то ужасный белый предмет, и следом на меня с диким воплем: «Ай, блядь, стой!» буквально рухнул Щ. Почему-то мой живот начал бешено трепетать и биться под его телом, как если бы наружу пытался выбраться инопланетный урод, словно в старом фильме; в процессе этот урод норовил как можно точнее вписаться какой-то частью тела мне в печень. Если бы Щ хоть на секунду перестал извиваться на мне и отвалил, я бы попытался спастись из этого неописуемого и невообразимого ужаса, но Щ, видимо, совсем сдурел и мял меня, постоянно заходясь то хохотом, то выжимаемыми из хохота комками мата. Наконец он издал короткий победный крик и перекатил через меня свое длинное жилистое тело, так двинув мне при этом по грудине, что я задохнулся и закашлялся.
Несколько секунд он сидел в позе человека, страдающего тяжелейшим язвенным приступом, и конвульсивно дергался от хохота. Я выполз и готов был не то ударить его ногой, не то вызвать скорую. Наконец этот балбес разогнулся и показал мне нечто всклокоченное, мечущееся и дергающееся в его крепко сжатых ладонях, как дергался и метался за секунду до этого сам Щ.
– Он… – выдавил из себя мой нежнейше любимый друг, валясь в очередном пароксизме счастья на травяной пол, – он – иххххххи! – съебал!..
Пельмень. Ужасное месиво из белой шерсти, розовых ушей и вусмерть перепуганных глаз, которое, кажется, наградило мою скулу хорошим синяком, – это карликовый кролик по кличке «Пельмень». Я знал Пельменя вот такусеньким, и он, надо сказать, никогда до сегодняшнего дня не отличался буйным нравом – наоборот, был тих, обаятелен, склонен к глубокомысленным размышлениям; много ел, часто дрочил об поилку и периодически позволял друзьям Щ поднимать себя за уши. Последнее упражнение, честно говоря, не доставляло удовольствия никому, кроме самого Щ: Пельмень страдальчески смотрел из-под съехавшего скальпа, держащий его за уши гость чувствовал себя мучителем животных, и только Щ, качая породистым пальцем, спрашивал гостя насупленно и веско:
– А? Теперь ты понимаешь, что такое иметь власть?
– Послушай, отпусти животное, уродец, и дай мне воды.
– Отпусти?! Да он тут только что полквартиры, блин, чуть не снес!
– Чего это с ним, а? С чего его плющит?
Смотрит внимательно, отвечает со вдумчивым кивком:
– На нем мой бион.
– Щ, ты что, охуел?
– Это же круто!
– Это тебе круто! Ты на него посмотри!
– Ну щас снимем. Но ты видел, как он себя вел? Он же себя как человек вел! Он же все обалденно понимал!
– Ты его с ума сведешь!
Становится очень серьезным, поднимает палец:
– А ты знаешь, что исследования показали, что кролики – самые психически устойчивые существа на земном шаре? Что свести кролика с ума занимает больше времени, чем свести с ума, например, обезьяну? И ты знаешь, почему? – (Эффектная пауза.) – Потому что они тупые!!!
– О господи. Щ, ради бога, сними с кролика бион, мне больно смотреть на его конвульсии. Ты понимаешь, что ему сейчас кажется, будто он прямоходящий и у него при росте восемнадцать сантиметров хуй девятнадцать сантиметров?
– Ну лааадно! Ему кажется, будто у него рост метр восемьсят и хуй двадцать три сантиметра!
– Щ!
С явной неохотой этот ненормальный начинает искать у извивающегося (с пеной у пасти – если вы можете представить себе пену у кроличьей пасти) животного кнопку биона, шаря в мехе пальцами так энергично, словно он ими могилу роет. Наконец находит кнопку, выхватывает розовый шарик у кролика из-за уха и демонстрирует мне – можно подумать, шарик содержит не запись последнего полового акта Щ и какого-нибудь андроида, а ответы на наиболее важные вопросы мироздания; например, на вопрос о том, почему я уже девять лет так нежно люблю этого психа.
Кролик обмякает у Щ на руках и, кажется, теряет сознание от счастья. Щ несет его в клетку и пытается силой запихнуть в пасть несчастного зверя сосок поилки, но Пельмень пребывает в блаженной отключке и явно не хочет ни воды, ни еды, а только чтобы боженька немедленно и навсегда забрал его на небо. Наконец Щ запирает клетку и поворачивается ко мне с видом человека, совершившего изнурительную, но крайне полезную работу.
