— Да, вы были невестой картёжника, покончившего жизнь самоубийством, — подтвердил Константин.
— Всё верно, — вздохнула Каверина, — я этого не скрывала. Странно вышло, старик и после смерти выдал меня... Да, я отравила Енского, это было нетрудно...
— Разумеется, когда живёшь с предполагаемой жертвой в одном доме, каждый день возможно добавить ему яд в еду или питьё, инсценируя естественную смерть. Это могли сделать только люди, живущие с жертвой в одном доме, — сказал Константин, — вы убивали его два месяца...
— Я не сожалею о содеянном, мой любимый страдал сильнее! Вы представляете насколько страшен публичный позор? — Аннет закрыла лицо руками.
— Ваш пылкий нрав, указал на то, что вы способны мстить за любимого, — продолжал Константин. — Вы также оговорили мне Енского, сказав, что он тиранил вашу сестру.
— Аннет, зачем так злословить? - произнесла вдова с отчаянием, — Зачем ты это придумала? Мой супруг был добр ко мне!
— Я желала, чтобы у сыщика создалось о нём неприятное впечатление, — ответила Каверина. - Допустим, Енской не был тираном, но он был скучным занудой и злодеем. Он причинил страдания ни в чём неповинному пред ним человеку. Он разрушил наше возможное счастье. Чем Енскому не нравился мой жених? Он был богат и знатен!
Её слова выражали презрение к своей жертве.
— Суханов догадался, что вы отравили Енского? - спросил Константин.
— Нет, — уверенно ответила Каверина, — он пришёл ко мне, чтобы поделиться подозрениями. Его беспокоила странная смерть Енского, он предположил, что его могли отравить. Он не подозревал меня, но я испугалась, что болтливый старик расскажет о своих подозрениях, и тогда водяное общество сразу же заподозрит меня или сестру. Увидев привязанную лошадь, я сообразила, что это лошадь полковника. Подобные прогулки любили совершать только свояченица сыщика и Суханов... но у Александры лошадь тёмно-серая...
Она замолчала, чтобы перевести дыхание.
— Отстать от кавалькады и подняться на скалу было нетрудно, — закончил Константин.
— Да, они плелись так медленно, что я могла трижды совершить убийство! — ответила Каверина с насмешкой. — Полковник стоял на краю, он погрузился в свои раздумья, и даже не услышал, как я подошла к нему... Я не планировала убийства заранее, и решилась только когда увидела его лошадь у скал...
Не знаю почему, но мне стало жаль несчастную влюблённую девушку. Нет, я не находила оправдания её злодействам, но это безумие от потери возлюбленного вызывало искреннюю жалость. Я представила, как она ждала свадьбы со своим женихом, и как ранила её новость о его разоблачении... и насколько мучительной оказалась весть о его самоубийстве...
— Я должна была отомстить Енскому! - гордо произнесла Каверина. - Иначе бы я не смогла жить спокойно! Разве возможен покой под одной крышей с убийцей своего любимого? Да, моя милая сестра, я считаю твоего дорогого супруга убийцей своего мужа, поскольку он виновен в его смерти!
Она замолчала, окинув надменным взором изумлённые лица.
— Но мой отец, — робко начала Сонечка.
— Если бы у тебя было побольше ума, чтобы полюбить по-настоящему, ты бы думала иначе! - прервала её Каверина. - Арестуйте меня, чего вы ждёте?
Я не могла победить свою жалость к влюблённой убийце. Зачем ей позор людского суда? Пусть суд божий решает её судьбу в вечности!
Каверина шагнула навстречу жандармам, собравшимся надеть на неё наручники. Вдруг она пошатнулась и опустилась на пол, схватившись за сердце. Через мгновение я увидела её душу, изумлённо взиравшую на суету возле её мертвого тела.
— Зачем вы это сделали? - спросил её полковник. - Неужели это того стоило?
В его голосе не было ни следа упрёка.
— Вам не понять, — гордо произнесла Каверина.
Прошествовав мимо полковника, Аннет растворилась в ночной мгле. Неужели она умерла по моей вине? Правильно ли я поступила, избавив убийцу от позора? Я поддалась минутной жалости, хотя не одобряла её поступок. Ладно, глупо сожалеть! Разве суд земной сравнится с судом вечности? Никто не знает, какой приговор нам уготован
