Генералы Гальдер, Кейтель, Лееб, Витцлебен, Вестфаль и Манштейн предусматривали возможные варианты наступательных действий союзников, которые могли бы опрокинуть немецкую оборону на Западе. Но мы здесь можем ограничиться тем планом, который подготовил французский генеральный штаб, но который, очевидно, никогда серьезно правительства Англии и Франции и их генеральные штабы не рассматривали. Генерал Жорж, командовавший войсками на важнейшем французском секторе, докладывал 4 сентября, что его войска заняли позиции и готовы перейти в наступление.
Английское правительство и комитет начальников штабов, в свою очередь, не более французов мыслили категориями немедленных действий или собирались воспользоваться теми возможностями, которые представлялись в результате занятости вермахта на польском фронте. В Англии больше всего беспокоились о том, чтобы не сделать ничего такого, что прервало бы запланированное наращивание военно-воздушной мощи, чтобы «не растрачивать ресурсы на второстепенные цели», как это было сформулировано в официальных выводах. Но, кажется, никто, за исключением коммодора авиации Слессора, не предложил главную цель, на которую можно было направить бомбардировочную авиацию. Штаб ВВС Англии смотрел на свое бомбардировочное авиакомандование прежде всего как на объединение, нуждающееся в сохранении и расширении; это считалось главным, и его использование предусматривалось только в случае необходимости предотвратить поражение. В результате «англичане были согласны на практике осуществлять политику ограниченных бомбардировок», которая, как утверждалось, была одобрена французами, в то время как вермахт приступил к разгрому Польши. Больше того, руководство английских ВВС докладывало, что, поскольку люфтваффе атаковали только военные объекты в Польше, «бомбардировочное авиакомандование будет ограничивать свои действия атаками на военно-морской флот Германии и распространением пропагандистских листовок над территорией Германии».
Предположение, что люфтваффе действовали только против военных объектов (Варшава была одним из них), выдвинутое руководством английских ВВС и английской армии в качестве аргумента против тех, кто хотел активного вмешательства бомбардировочного авиакомандования в боевые действия против Германии, было отвергнуто некоторыми высокопоставленными офицерами в английских ВВС.
Коммодор авиации Слессор, являвшийся начальником отдела планирования штаба ВВС Англии и членом объединенного англо-французского штаба со дня его создания в марте, подверг сомнению разумность такой политики в своем меморандуме на имя начальника штаба ВВС, подготовленном в ходе первой недели войны. Учитывая, что представившаяся возможность напасть на Германию, когда она погрязла на другом фронте, приносилась в жертву вследствие приверженности к принятой политике сохранения в целости бомбардировочной авиации, Слессор писал: «Хотя численность нашей авиации в воздухе является важнейшим фактором, нельзя игнорировать другие важные соображения. Мы теперь находимся в состоянии войны со страной, обладающей внушительным фасадом своей вооруженной мощи. Однако эта страна со своим фасадом насквозь прогнила, ослабела в финансовом и экономическом отношении и уже погрязла на другом фронте боевых действий… В настоящее время инициатива за нами. Если мы воспользуемся ею теперь, то можем добиться важных результатов, если мы упустим инициативу вследствие выжидания, то, вероятно, потеряем значительно больше, чем выиграем».
Это было здравое, почти пророческое предупреждение, о котором Джон Слессор позднее в своих мемуарах странно умалчивает.
Оценку обстановки того времени, данную Слессором, разделял и помощник начальника штаба ВВС вице-маршал авиации Дуглас. В своих мемуарах лорд Дуглас описывает, что события развернулись в совершенно ином направлении, чем предполагали. Вместо того чтобы разрешить английским ВВС участвовать в войне, их удерживали на привязи. Английские ВВС должны были получить приказ начать воздушное наступление против Германии немедленнно. Вместо этого немцам позволили диктовать англичанам политику и образ действий. Дуглас и штаб ВВС с горечью переживали крах такой политики и унижение, видя уничтожение Польши, в то время как западные союзники пальцем не шевельнули, чтобы помочь ей. Они чувствовали, что единственное возможное объяснение такому поведению нужно искать в том, что премьер-министр и кабинет все еще надеялись договориться с Гитлером после разгрома им Польши.
