Посреди ночи бригада «Скорой помощи» привезла очередного пациента. Привыкшие ко всему, ступив на пандус приёмника, они расслабились. Пошаркав по коридору, по привычке поместили привезённого в одну из смотровых и пошли сотрудников приёмника искать, дабы талон с документами передать. Открывают дверь временного спальника и утыкаются в мирно сидящего ротвейлера, который уже давно занял свой пост, едва заслышал подъехавшую машину. Немая сцена продолжалась секунд десять. Теперь уже проснувшийся (до этого его только подняли, а разбудить забыли) врач «скорой», не отрывая глаз от Дуси и заметив шевеление на кушетке, тихо пролепетал: «Понятно. Девочки, мы дедулю в четвёртую посадили. Направление и паспорт там же». Дверь аккуратно закрылась, бригада незаметно уехала.
Дуся пошёл принимать дедулю.
Человек до того является живым, пока не доказал обратного.
Медицинское
Вот так шерстяной товарищ помогал нам дежурить по приёмнику. Он ходил кругами и всюду совал свой прелестный чёрный кожаный нос. А походка его не имела ничего общего с собачьей. Она носила оттенок сугубо специфического характера: Дуся откровенно шаркал когтями по полу. И порой, как-нибудь в ночи, когда он делал обход отделения, на это частенько реагировали оставленные в смотровых больные. Они явно слышали звук шагов и на возникший шум жалобно и несколько суховато звали Дусю: «Сестра». Конечно, уставший сотрудник не понимал, что обращение адресовано ему и поэтому, не останавливаясь, продолжал свой путь дальше.
К сожалению, в то время, когда Михалыч нарисовался в приёмнике больницы, Дуся уже совсем почти не дежурил. Пенсия. Однако, как оказалось в самое ближайшее время, другие сотрудники также обладали животными качествами и в трудную минуту с лёгкостью приходили на помощь молодому доктору.
По закону жанра случилось подобное в одно из первых дежурств. Стояла тёплая, но ничего не обещающая осенняя погода, и с деревьев только-только начали спадать одинокие красные листья. Они летели, точно парашютисты, толкая друг друга в воздухе, и мягко падали на ещё зелёный травяной настил. По асфальту катился ветер, а ещё тёплый воздух врывался в просторный вестибюль приёмного отделения.
Вместе с воздухом в приёмник стали просачиваться машины «скорой помощи» и их несчастные подопечные. Везли самых разнообразных пациентов в достаточно ощутимых количествах. В этом потоке совершенно тихонько поступила худенькая бабушка с довольно не критическим диагнозом: «Кишечная непроходимость». Бабушка вела себя молча, не жаловалась, а лежала спокойно и лишь периодически общалась с находящейся подле неё внучкой.
Медсестра Вера Дивановна, опытный сотрудник с полувековым стажем (хотя ей ещё и не исполнилось пятидесяти), завела историю болезни, сняла ЭКГ, измерила давление и пошла заниматься вновь прибывающими больными.
Возможно, дотошный читатель в очередной раз попытается докопаться: «Как так у медсестры стаж может обгонять возраст?» А я хочу ответить: «С лёгкостью». Ведь у подводников год идёт за два, так и медики имеют право на досрочную пенсию. Правда, на эту пенсию и жить-то нельзя, но не это есть суть нашей повести. Кроме того, один и тот же опыт разные люди могут получить за различный промежуток времени. Так и Вера Дивановна была настолько пропитана профессией, что от медицины её уже начинало подташнивать.
Однако именно огромный опыт последней и помог разглядеть спустя пять минут, что больная с «непроходом» как-то не дышит и вообще уже открыто остывает.
Не создавая паники, Дивановна подходит к Михалычу и говорит: «Михаил Сердеевич, там, похоже, бабульке хирургической совсем плохо. Гляньте». Товарищ мой, разглядев между словами «плохо» и «гляньте» тяжёлую пациентку, идёт в смотровую и обнаруживает самый настоящий труп. Минуя агональное состояние, бабуля напрямую отправилась на небеса.
Вскрикнув про себя, дежурный доктор судорожно начинает соображать, что бы сделать. Искусственное дыхание — не так поймут. Массаж сердца — поздно. Но всё же несколько раз он на грудную клетку надавил и даже пару рёбер сломал, из чего стало окончательно ясно, что больная уже никогда не оживёт. Однако умерший в приёмнике — это огроменный косяк! Людям же не объяснишь, что человек умирает и с этим иногда ничего не сделаешь. А потом раздуют: ага, вот тебе и больница. Не помогли.
