Итак, далеко не все номера в гостинице пустовали.
Любопытно, однако, что увиденное нисколько не удивило Везина — это было знакомое, хорошо памятное зрелище. Все это уже случалось сотни раз, и он сам принимал участие во всей этой безумной вакханалии. Контуры старого здания изменились, двор как бы раздвинулся, и он смотрел на него сквозь клубы дыма с гораздо большей высоты, чем обычно. Сладостные муки далекого прошлого, воскресая в памяти, яростно терзали его душу, а когда он услышал зов танца и ощутил древнее волшебное упоение, кружась вместе с Ильзе, в его жилах неистово забурлила кровь.
Большая гибкая кошка внезапно вспрыгнула на подоконник и смотрела на него в упор большими человеческими глазами.
«Пойдем со мной, — казалось, звала она. — Пойдем со мной танцевать. Прими тот же облик, что и в прежние времена. Ну же, преображайся — и пошли!» Он хорошо, слишком хорошо понимал этот безмолвный зов.
В следующий миг кошка мягко спрыгнула на каменные плиты; за ней последовали десятки других теней — у него на глазах они, падая, преображались и быстро убегали к месту общего сборища. И его вновь охватило неодолимое желание проделать то же самое: пробормотать древнее заклятие, опуститься на четвереньки и, спрыгнув с подоконника, смешаться с ордами таких же, как он, исчадий ада. Это страстное желание разрывало его нутро, сердце, казалось, готово было осветить своим огнем древнюю ночь — ночь магического танца Великого ведьмовского шабаша. Над головой вихрем кружились звезды; луна зачаровывала своим волшебством. И вдруг его подхватил порыв ветра, примчавшегося из зияющих бездн и дремучих лесов. Он услышал крики танцующих, их дикий смех и, сжимая в объятиях пылкую девушку, словно безумный, закружился вокруг темного трона, на котором со скипетром в руке восседала Черная королева…
И вдруг все стало тихо и неподвижно, лихорадочный жар покинул его сердце, призрачный лунный свет озарял своим сиянием опустевший двор. Дьявольское сонмище вознеслось высоко в небо, а он остался на земле в полном одиночестве.
Везин тихо прошел по комнате, отпер дверь. До него донесся быстро затихающий шум с улиц. С величайшей осторожностью он миновал коридор, дойдя до лестницы, остановился, прислушался. В холле, где еще недавно кишмя кишели кошачьи тела, теперь было темно и тихо, но через открытые двери и окна с дальней стороны гостиницы слышались удаляющиеся крики.
Везин спустился по скрипучей деревянной лестнице, опасаясь и в то же время желая встретить кого-нибудь из отставших, кто мог бы показать ему путь, но никого не было; миновав темный холл, он открыл стеклянную дверь и вышел на улицу. У него до сих пор никак не укладывалось в голове, что его оставили одного, что о нем забыли — более того, намеренно позволили ему убежать. Это сбивало с толку, озадачивало…
Робко оглядевшись по сторонам и никого не увидев, Везин медленно побрел по тротуару.
Весь город выглядел пустынным, покинутым, как будто какой-то могучий ураган вымел из него все живое. Двери и окна домов были открыты; повсюду царили лунный свет и тишина. Окутанный тьмой одинокий прохожий наслаждался прохладным воздухом, который, словно большая пушистая лапа, ласково касался его щек. Придя немного в себя, он пошел быстрым шагом, все еще держась затененной стороны. Нигде не было видно ни малейшего следа только что происшедшего богопротивного исхода. Луна плыла высоко в небе, безоблачном и безмятежном.
Почти не задумываясь, куда направляется, Везин пересек открытую рыночную площадь и подошел к крепостной стене, откуда, как он знал, тропа выводила к шоссе, по которому можно было достичь одного из лежащих к северу городишек и сесть там на поезд.
Он невольно залюбовался равниной, которая расстилалась пред ним, как серебряная карта какой-то фантастической страны. Колдовская красота простершегося в забытьи пейзажа буквально завораживала, усугубляя своей нереальностью и без того немалое смятение смотревшего на него человека. В воздухе ни малейшего ветерка, листва платанов не шелохнется, все вокруг, контрастируя с непроницаемо темными тенями, видно, как днем, до мельчайших подробностей; поля и леса вдалеке тают в мерцающей дымке. Но когда взгляд оторвался от горизонта и упал на ближнюю глубокую долину, у Везина перехватило дыхание: нижние склоны холма, скрытые от яркого сияния луны, были озарены странным мерцанием; между деревьями сновали бесчисленные тени, такие же тени кружились в небе и, словно гонимые ветром листья, с криками и странно зачаровывающим пением плавно опускались на землю.
