Сестра, наконец, вернулась к их столику.
– С кем это ты так долго болтала? – с улыбкой спросил МЧ.
– Не скажу! – в тон ему ответила она. – Ты сегодня во сколько домой вернёшься?
МЧ не хотел обсуждать это при посторонних.
– Не знаю пока. Я тебе позвоню.
Она недовольно качнула головой. Посмотрела на Лизу. Затем на Мишу.
– Может заедем ещё к вам в галерею? Я придумала кое-что интересное для четверга!
Те, как по команде, встали и начали готовиться к выходу.
Сестра обняла МЧ и чмокнула на прощание. Он едва прикоснулся губами к нежной щеке Лизы. Он повернулся к Мише, ожидая увидеть пронятую для прощания руку. Однако, вместо этого, он услышал фразу, обращенную к девушкам:
– Подождите меня у машины. Я буквально через минуту буду.
Затем, глядя прямо в глаза МЧ, он отчётливо произнёс:
– Я очень рад нашему знакомству и надеюсь увидеть Вас в четверг. Я бы хотел ещё раз засвидетельствовать своё почтение и с удовольствием продолжил бы дискуссию об интеграции мигрантов. Я уверен, что многие наши единомышленники будут очень рады, если Вы проявите больший интерес к этому вопросу. Мы уважаем Вашего отца, но его позиция в национальном вопросе, на наш взгляд, не отвечает интересам русских людей. Мы искренне Вас поддержим, если Вы решите изменить сложившуюся ситуацию.
Он не отводил взгляд.
МЧ сухо кивнул, пожал Мишину руку и произнёс:
– Хорошо! Я Вас понял. Всего доброго.
Миша быстро зашагал по направлению к выходу.
На стене в приёмном зале висел большой торжественный портрет отца. Расставленные полукругом удобные кресла располагали к беседе.
Джон отодвинул чашку и, закинув ногу на ногу, устроился поудобнее.
– Возвращаясь к вопросу о бегстве капитала… Я знаю много людей и компаний, у которых есть интересные идеи и проекты. Они могли бы инвестировать огромные средства в развитие России. И с прибылью для себя, конечно! Но они этого не делают… И знаете почему?
– Почему же? – без особого интереса спросил МЧ.
– Это все из-за коррупции. Это огромная проблема для страны. При этом, у всех на Западе, да и не только, насколько я понимаю, создаётся впечатление, что ситуация становится хуже. Что никто ничего не делает. Неужели там наверху этого не понимают? – Джон наклонился вперед и посмотрел МЧ прямо в глаза.
МЧ не собирался вступать в дискуссию на эту тему. У него было свое мнение по этому вопросу. Но делиться им сейчас с Джоном он не хотел.
– Как Вам сказать, Джон… Я недавно видел очень любопытный отчет в одном известном западном журнале. Так вот, там говорится, что затраты общества на борьбу с коррупцией гораздо выше, чем ущерб от коррупции.
– Это как в Мексике – борьба с наркомафией?
– Нет. Борьба с наркомафией в Мексике – это, всего лишь, одно из проявлений коррупции, касающееся очень многих, но не всех. В нашей стране всё внимание приковано к деньгам – украли столько-то, километр трубы или дороги в разы выше, чем где-нибудь за границей. Потратили на машины или золочёные кровати ещё столько-то… По мне, моральная коррупция общества гораздо более разрушительна, нежели незаконное перераспределение денежных потоков – люди переступили черту, стали преступниками, велика вероятность, что их поступки в будущем будут определяться этим. Общество несет не только прямой ущерб от разворовывания бюджетных средств. Косвенные издержки гораздо выше прямых денежных потерь: замедляется рост, не реализуются важные проекты, люди на местах перестают работать, глядя на то, как растаскивается все наверху, лицемерие становится нормой жизни…
Джон кивал головой в такт словам МЧ.
– Но борьба с коррупцией тоже не обходится обществу просто так, – продолжал МЧ. – Из трех свойств справедливости нам сложнее всего реализовать принцип равного отношения ко всем. Неизбежность справедливости или наказания, если Вам так удобнее, вопрос скорее технический. Соответствие наказания совершённому проступку тоже из этой области. Запустить красное колесо легко, но возможно ли им управлять? Ещё одна Великая Чистка?! Да ещё и извечный русский вопрос: а судьи кто?..
Джон задумался и, к некоторому удивлению МЧ, закурил.
– Но не делать совсем ничего – неправильно!
