И Кизия таким его воспринимала. Потому что, хоть и нервничала иногда, но все же вид его богатырской фигуры частенько ее возбуждал. Шкаф видел… чувствовал… как она следила за ним пару недель назад на строительстве детской площадки. Он еще и повыпендривался перед ней, снял рубашку и поиграл мускулами. Он знал, что у нее текут слюнки, и это его самого заводило. Если бы Кизия внезапно не испугалась, всем ясно, чем бы это закончилось.
А теперь…
В дверь больничной палаты постучали. Секунду спустя на пороге возник Джексон Миллер.
— Привет, Шкаф.
— Привет… Джексон. — Он мысленно встряхнул себя, чтобы собраться с духом.
— Ты занят?
Зная, какого ответа от него ждут, Шкаф иронически хмыкнул.
— О, да. Совсем делами завалили. К Олимпиаде, видишь ли, готовлюсь. Прилег отдохнуть ненадолго. Но через пару минут буду с шестом прыгать.
Джексон усмехнулся и вошел в палату. Шкаф как-то раньше не обращал внимания, какая энергичная у него походка. Теперь же, заметив, он испытал приступ зависти. Несмотря на все их различия, он считал себя ровней Джексону Миллеру. Сейчас уже нет.
Встав слева от кровати, Джексон осмотрелся по сторонам.
— Если бы я не знал тебя так хорошо, — протянул он, — то принял бы за местную знаменитость.
— Ага. — Шкаф мельком взглянул на букет, стоящий на тумбочке в дальнем углу комнаты. Лишние цветы, а также безумное количество воздушных шариков, плюшевых игрушек и сладостей он просто раздарил по всей больнице. Но подарки продолжали поступать. К тому же он получил несколько открыток и писем с пожеланиями выздоровления. Мама решила развесить их на стене. Скоро они всю стену закроют. — Я на пике популярности.
— Я слышал, тебя майор навещал.
— И член конгресса. — Шкаф хмыкнул во второй раз. — Вместе с бригадой телевизионщиков.
— Опять предвыборная гонка?
— Да, как всегда. Небось подумал, что сфотографировавшись со мной, сможет набрать больше голосов.
Джексон поджал губы. Его глаза потемнели.
— Врачи говорят…
— Они говорят, я поправлюсь, — перебил его Шкаф. — Снова смогу ходить. И даже бегать, хотя на марафонскую дистанцию меня вряд ли хватит. Зато я весь покрыт шрамами как воин-зулус, и больше уже не пожарный. — Он поморщился. — Можно ставить крест на моей карьере. Все кончено.
Джексон долгое время смотрел на него, молча.
— Мне очень жаль, Шкаф, — сказал он наконец сдавленным голосом. — Прости.
— За что? Ведь ты ни в чем не виноват.
— Если бы я подоспел раньше.
— Не наговаривай на себя, парень, — резко перебил его Шкаф. — Если бы ты пришел чуть позже, я бы уже был на том свете. Ты спас мне жизнь, Джексон. И рисковал собой при этом. Так что не надо глупостей, понял?
Снова наступила напряженная тишина. Затем Джексон поднял голову и произнес:
— Понял.
Шкаф перевел дыхание.
— Так что же случилось? — поинтересовался он через мгновение. — По-моему, я что-то слышал в новостях об аресте владельца склада. Но после всех таблеток, которыми меня напичкали, я с трудом отделяю реальность от галлюцинаций и призрачных надежд.
Лицо его друга помрачнело.
— Ты слышал правду. Вчера менты загребли этого ублюдка. Преступная халатность, приведшая к гибели людей, и куча прочих обвинений. Другое дело, что его адвокаты из кожи вон лезут.
— Окружной прокурор за него вступится?
— Скорее в аду начнут мороженое делать. Похоже, ты не видел вчерашний репортаж по местному каналу.
— Вроде нет.
— В общем, нашему любимому репортеру надоело совать микрофон людям в лицо и задавать дурацкие вопросы. Он провел журналистское расследование. Откопал еще два склада, где хозяин подпольно хранил горючие материалы. Как оказалось, от проверок он откупался. К тому же, у сукина сына нелады с законом по меньшей мере в трех других штатах. — Джексон оскалился. В его голубых глазах светилась холодная ненависть. — Надеюсь, из него все дерьмо вытрясут.
— После таких обвинений его заднице несладко придется.
— Ага, — усмехнулся Джексон.
— Еще чего слышно? — после недолгой паузы спросил Шкаф. Несмотря на всю эту болтовню, он чувствовал, что друг пришел его навестить не просто так, а с какой-то определенной целью.
— Да, кстати. — Джексон умолк, подбирая слова. — Я уволился, Шкаф. Буду теперь преподавать в академии.
