– Я так подозреваю, это опять мой дражайший супруг решил устроить внеочередное совещание в вашем кабинете. Словно у него нет своего угла, – произнесла Александра, проходя к столу, и устраиваясь на стуле с высокой спинкой.
– Угол есть. Но нет такого секретаря как Елена Олеговна. А значит, мне самому придется собирать вас в кучу. Прийти сюда и попросить об одолжении Елену Олеговну, куда проще.
– Ага, – понимающе кивнула Александра. – Можно только один вопрос?
– Пожалуйста, – великодушно разрешил Петр, подкрепив свои слова красноречивым жестом.
– А для чего мы телефонизировали весь завод? Не выходя из кабинета ты можешь разыскать даже последнего грузчика, не то что меня и Отто Рудольфовича.
– Бездушные железки, ни за что не заменят живого человека.
– Ой ли. А не ты ли все это организовал? – Откинувшись на спинку стула, подбоченилась супруга.
– Я тут ни при чем. Это все мое навязчивое прошлое, которое никак не может меня отпустить. А сам я настолько проникся вашими реалиями, что стал ценить настоящее человеческое общение.
– Кхм, – нарочито, кашлянул Кессених. – Если вы не против, то давайте закончим с прелюдией. Итак Петр?
– Что?
– Мы тебя очень внимательно слушаем, – поддержала инженера Александра.
– Ладно. Я тут подумал. Автопробег начнется через пару недель. И потом продлится может быть с месяц.
– Месяц? Петр, ты собрался состязаться на велосипедах? – Искренне удивился Кессених.
– Это невозможно, – возразила Александра. – Он даже не состоит в обществе велосипедистов. Пе-отр, да у тебя вообще нет велосипеда, только мотоцикл. Это непростительное упущение.
– Ха-ха-ха. Очень смешно, – с нескрываемым сарказмом, произнес он. – Так вот. Я тут подумал, что пока меня не будет вам станет скучно, и вы впадете в меланхолию. Ну а чтобы этого не случилось…
– Хочешь что-то предложить? – Став серьезным, поинтересовался Кессених.
– Хочу. Гонка, гонкой, но не следует забывать и о том, что наступать нам нужно широким фронтом.
– То есть то что мы сейчас работаем над гоночным автомобилем ты не воспринимаешь как атаку по широкому фронту, – подавшись вперед, удивилась Александра. А потом убежденно продолжила. – Сначала наши автомобили победят в автопробеге, явив надежность. Потом мы выступим на осенней гонке в Петрограде, и заткнем за пояс все эти паровые болиды, как их красочно называют журналисты. Выиграем здесь, потом Париж, Берлин, Лондон. Поговаривают о гонках в Америке. Уже во всю проходят испытания двухтактные двигатели для велосипедов. Результаты просто замечательные. Еще немного и можно будет начинать продажи. И ты говоришь, что мы разворачиваем наступление не по всему фронту? – Наконец возмущенно закончила она.
– Возможно. Но это на земле.
– …??? – Александра и Отто Рудольфович, переглянулись и с искренним недоумением посмотрели на Петра.
– А поконкретнее? – Наконец поинтересовался Кессених.
– Думаю пришла пора ударить по небесам, – Петр решительно рубанул рукой воздух.
– Авиационный мотор? – Нашлась Александра.
– Именно. Я конечно в них, можно сказать, ни уха ни рыла. Но… По сути это тот же ДВС.
– Только условия совершенно отличные, от земной поверхности, – поправил Кессених.
– Понимаю, – соглашаясь кивнул Петр. – Но тут даже дрянной двигатель побьет паровик. Вы обратили внимание как летают самолеты? Взлет, посадка, плавность в маневрах. Элегантность бального танца. Вы слышали о Нестерове?
– Признаться нет, – посмотрев на Александру ответил инженер.
Но и девушка только недоуменно пожала плечами. Ничего удивительного. Этот офицер прославившийся в мире Петра, здесь если и был известен, то лишь в узких кругах. Весьма узких.
– Штабс-капитан. Летчик, – начал пояснять Петр. – Доказывал что самолет при правильном управлении всегда найдет опору в воздухе, и способен закладывать петли в вертикальной плоскости. Неоднократно пытался на примере доказать свою правоту. Но всякий раз его подводила машина. Все попытки преодолеть эту проблему ни к чему не привели. В тысяча девятьсот четырнадцатом году, незадолго до войны погиб, при очередной попытке совершить петлю в вертикальной плоскости, с переворотом самолета.
