С тем Дорошенко поворотил коня, ожёг его плетью и галопом помчался в город. Сопровождение его растянулось, плохо поспевая за гетманом.
— Энто дело долгонькое, — сказал Бурковский, — пусть кони пасутси.
Соскочил с коня, разнуздал его и, закрепив конец повода за луку седла, пустил пастись. Спутники последовали его примеру.
Сам полковник лёг на землю, подложив руку под голову, и, надвинув папаху на глаза, задремал, решив, что так скорее время пройдёт. И действительно, под фырканье пасущихся коней и тихий звяк трензелей задремалось Бурковскому сладко. И показалось, что лишь смежил очи, и вот уж чей-то голос:
— А вона и посыльный скачет.
Бурковский сел, надел папаху, зевая, потянулся, хрустнул косточками. От Чигирина мчался к нему верховой. Полковник поднялся. Посыльный подскакал и кивнул Бурковскому:
— Ходы до мэнэ, полковник.
Затем слез с коня и, когда Бурковский подошёл, представился ему:
— Я полковник Петриковский. Вота письмо Дорошенко. Отойдём на пару слов.
Петриковский вёл коня в поводу. Убедившись, что уж никто их отсюда не слышит, сказал:
— Передай гетману, штоб Дорошенко веры не давал. Он давно в Крым к хану послал за ордою и сговариваетси о том же с Серко и запорожцами. Ради Бога, не верьте ему.
-— А зачем же ты ему служишь?
— Ты полковник, а того не сообразишь. Если я съеду, хто ж вам правду о нём донесёт.
— А и верно, — смутился Бурковский. — Прости, брат.
— Прощай! — Петряковский поймал стремя, взлетел в седло и с места пустил коня в ходкую рысь. Ускакал не оглядываясь. А через час письмо было доставлено по назначению.
— Ого-о! — развернув грамоту Дорошенко, сказал Самойлович. — Изрядно бумаги и чернил перевёл.
И углубился в чтение:
«После присяги его царскому величеству хочу я быти единомышленным и единоутробным, от одной матери-Украины братом вашей милости, но и прежде я всегда оказывал любовь и дружбу вашей стороне, тайно засылая и остерегая насчёт приближения неприятелей. И ныне, получив предостережение из коша насчёт турецкого и татарского замыслов, я уведомил о них боярина и вашу милость, вследствие чего вы и двинули полковника черниговского и других на защиту нашему углу. Благодарю за помощь нашему бедному уголку и желаю присланному войску победы над общими неприятелями».
Дочитав послание, гетман почти упал в кресло.
— Уф! — отложив грамоту, молвил Самойлович. — По нему выходит, энто я затеваю междоусобие. Безвинная овечка. Эх, энто с больной головы на здоровую! Што он хоть на словах говорил?
— Без согласия запорожцев слагать с себе полномочия не станет, — ответил Бурковский. — Но полковник его, Петриковский, с глазу на глаз умолял не верить ему.
— А я верю, што ли? Дорошенко всегда мог сладко говорить.
Гетман встал, прошёлся по шатру, вздохнул, вновь заговорил:
— Государь вон к нему доверчив шибко. Опять грамоту прислал, просит не ссоритьси с ним. И с Серко велит ладить. А как?
— Надоть, наверное, к Серко послать кого-то.
— Надоть, конечно. Вона и государь велит обнадёжить их и жалованьем, и прочим довольствием.
— Кого-то из казаков. Они меж собой быстро сладятси.
— Нет. Казака нельзя. Он либо споетси с ними и мы ничего не узнаем, либо они его утопят аки предателя. Слать надо из рейтар кого-то. А лучше ротмистра их Ивана Пчеломеда, не робкого десятка хлопец. А ты веди полки назад, распускай по домам. Не будем поперёк государеву желанию вставать.
В тот же день войско отошло от Днепра.
Гетман Самойлович принял стольника Семёна Алмазова в Батурине с наивозможным уважением и предупредительностью. Как же, ведь это был посланец самого государя, и всё, что он станет говорить, должно приниматься гетманом как слово царя.
В самой большой горнице гетманского дома длинный стол, рассчитанный не менее как на двадцать-тридцать человек, был весь уставлен разнообразными яствами, бутылями с вином и горилкой. И даже этим обилием гетман подчёркивал своё уважение к московскому гостю.
— Вот здесь нам никто не помешает, — сказал гетман, жестом приглашая гостя за стол. — Садись, Семён Ерофеевич.
— Ты ждёшь гостей? — спросил Алмазов, взглядом прикидывая, где бы сесть. Увидел жареных карасей под сметаной, сглотнул слюнки и сел напротив них.
