За задними колесами этой машины полицейский заметил какую-то тёмную лужу. Он бросил открывать дверцу своей машины, обошёл заинтересовавший его автомобиль и наклонился. Под машиной была какая-то тёмно-бордовая жидкость. Скорее всего, это было вытекшее масло. Полицейский потрогал ее лужу пальцами и поднёс их к носу. Нет, это было не масло, как он решил вначале, и не бензин или какая другая горюче-смазочная жидкость, имевшая отношение к машине. Запах был не нефтяной, а какой-то животный, органический. Полицейский слегка лизнул один палец. Кровь. Это была кровь. Её он не спутает ни с какой другой жидкостью на свете. Но откуда она здесь взялась? И чья она?
Полицейский поднялся на ноги, выхватил пистолет и подошел к багажнику. Кровь стекла явно оттуда. Багажник был заперт. Вскрывать чужую машину, тем более начальника полиции, конечно, было чревато, но полицейский чувствовал, что дело серьезно. Он нажал на курок и одним выстрелом разнёс замок багажника. Дверца открылась и поднялась вверх. В багажнике, в луже натекшей и скопившейся крови завёрнутое в полиэтилен с двумя огнестрельными отверстиями в голове и груди лежало тело начальника полиции.
***
Говоров очнулся с сильной болью в животе. Он ничего не помнил, ни где находится, ни как сюда попал. Мысли и воспоминания носились в его голове со скоростью света. Виктор попытался встать, но боль стала ещё сильнее и он снова лег. Голова болела и кружилась. Наконец он вспомнил, что должен был забрать беглеца-суррогата Клёнова, вспомнил, что занял место шефа полиции, чтобы его найти, и то, что в него стреляли какие-то активисты. Так он оказался здесь.
Он лежал в больнице на больничной койке. На его лицо была одета кислородная маска, а к рукам прикреплены датчики и какие-то трубки, которые вели к капельнице, стоящей рядом.
Говоров вспомнил про свои ранения в живот. Картинка произошедшего окончательно сложилась у него в голове. Обидно было только, что он так и не попал к Клёнову. Теперь его куда-нибудь переведут, хотя вряд ли это случится без его приказа. Однако если Клёнов сумеет вернуть себе переместитель, то придется искать его в другом месте.
Но была одна странность. Лежал он на обычной больничной кушетке, однако его руки с обеих сторон были прикованы наручниками к металлическим поручням, приделанным по бокам койки для удобства транспортировки. Вначале Говоров не обратил на это внимания. Но окончательно придя в себя, он удивился. Виктор стал дергать руки в надежде порвать наручники или оторвать поручни. Бесполезно. Наручники, конечно, не порвались, а поручни крепко сидели на своих местах. Ничего не понимая, Виктор стал оглядываться по сторонам, думая как освободиться.
В этот момент в комнату вошло несколько вооружённых людей в форме. Один был явно старший, его отличала более представительская форма, кажется майора.
- Вы пришли в себя? - обратился он к Виктору. - Отлично. В таком случае ответьте, пожалуйста, на наши вопросы.
- Кто вы? - перебил его Говоров.
- Гораздо интереснее вопрос кто вы?
- Что значит, кто я? - попытался изобразить недоумение Говоров. - Я начальник полиции! Почему меня приковали к койке?
- Несколько дней назад на начальника городской полиции, то есть на вас, было совершено покушение, - проигнорировал его вопрос майор. - Однако на следующий день было найдено тело ещё одного шефа полиции в его собственном автомобиле в багажнике. Следовательно, один из вас не тот, за кого себя выдает.
Говоров слегка скривил губы. Чёрт. Так вот что происходит. Надо было стереть тело. Сразу ему эта затея с начальником не понравилась.
- Назовите полностью вашу должность! - потребовал майор.
- Что вы себе позволяете?! - стал отпираться Говоров.
- Отвечайте!
- Главный начальник управления городской полиции полковник Головков.
- Начальник главного департамента полиции полковник Головко!
Говоров смотрел и молчал. Всех этих деталей не запомнить. Любой мог ошибиться. Но эта ошибка может стоить ему головы.
- Кто вы? Партизан? Подпольщик? Оппозиционер? Просто чокнутый активист, требующий остановить голод и разруху?
