Идти было тяжело. Земля была перепахана бомбами, а ямы присыпаны снегом. Ноги то и дело цеплялись за препятствия. Виктор пристроился за огромным медленно ползущим танком метров восемь высотой на шести гусеницах. Его башни или башен не было видно из-за высоты, но впереди выступали две огромные пушки и несколько маленьких по бокам. Пушки время от времени открывали огонь, раздвигаясь в разные стороны.
Подлетевший бомбардировщик с перевернутыми крыльями сбросил на крейсер-танк несколько бомб. Одна из пушек танка успела выстрелить, и самолет объятый пламенем рухнул в гущу солдат, подпалив попутно несколько идущих вслед танков.
От страшного взрыва танк-крейсер раскололся надвое и загорелся. Еще какое-то время он по инерции шёл вперед, но в определенный момент три гусеницы с правой стороны лопнули. Упавшие оторванные траки раздавили несколько своих солдат, как и Говоров идущих за танком. Сам Виктор едва успел отскочить в сторону.
Силы врагов были заметно больше. Под их точными ударами войска в зелёном камуфляже стали постепенно отступать. Почти все их танки остались гореть на поле боя, пехота заметно поредела. Правый фланг врага ударил в тыл, и создалась угроза окружения. Чтобы сохранить основные силы войска, прозвучал приказ отступать. Зелёные солдаты под неусыпными ударами серых стали отступать, неся большие потери.
Говоров особо не принимал участия в битве, у него была другая задача. Он просто шел вперед, время от времени стреляя, чтобы защитить себя. Когда прозвучала команда к отступлению, Говоров, как и все, вынужден был повернуть назад. В какой-то момент рядом с ним разорвалась сброшенная сверху самолетом бомба. Яркий свет ослепил Виктора, и он потерял сознание.
***
Когда Говоров очнулся, то обнаружил, что он по самую грудь засыпан свежевыпавшим снегом. Лишь голова да руки были свободны. Виктор не знал, сколько он пролежал без сознания. Его конечности онемели от холода, а голова болела, и тошнило. Придя немного в себя, Говоров медленно открыл глаза и поднял голову вверх, чтобы осмотреться.
Над ним стояло три человека в серой форме. Они пристально смотрели на него, не шевелясь, словно чего-то ожидая.
- Он жив, - сказал первый.
- А ну вставай живо! - второй ударил Виктора ногой по щеке. Говоров схватился за лицо и попытался найти свой автомат, но его нигде не было. Он уже находился у солдат.
Говоров попытался уползти, но третий солдат тут же нанес ему прикладом автомата удар по позвоночнику. Виктора на время парализовало. Когда его отпустило, он попытался схватить с пояса пистолет, но тут уже все трое солдат схватили его за руки, отняли пистолет, силой подняли на ноги, и тут же один солдат ударил Говорова кулаком в живот. Виктор снова очутился на холодной земле, а солдаты принялись его бить ногами. Виктор лишь закрыл лицо ладонями и прикрывал локтями ребра.
Наконец его бросили бить, снова подняли на ноги, скрутили руки за спиной и куда-то потащили. Виктора кинули в кузов крытого грузовика, где уже лежали другие пленники, некоторые, судя по всему, уже были мёртвые. Перед тем как уйти один из солдат ударил Виктора прикладом по голове, и Говоров снова потерял сознание.
***
Некоторое время Виктор был в беспамятстве, и не помнил, куда его везли и что с ним делали. Полностью пришёл в себя он в маленькой кирпичной камере два на три с бетонным полом, залитым водой, узкими окнами с решетками и выбитыми стеклами, протекающим унитазом в углу и капающим краном с разбитой раковиной. Никакой койки не было. Виктора бросили прямо на пол.
Было очень холодно, а с него сняли даже ботинки. Чтобы не замёрзнуть, Говорову всё время приходилось двигаться.
Судя по виду из окна, он находился в каком-то полуподвальном помещении, однако зачем его привезли в отдельную тюремную камеру, а не отправили в какой-нибудь лагерь для военнопленных, Говоров не знал. В какой-то момент движения по камере перестали его согревать. Тело окончательно онемело, Виктор ничего не чувствовал. Он опустился на пол и стал медленно замерзать.
В этот момент открылась дверь, и в камеру вошли двое охранников. Виктор даже не поднял головы, чтобы посмотреть на них. Охранники, не церемонясь, схватили его за плечи и, подняв с пола, куда-то потащили. Его приволокли в какой-то кабинет и усадили на стул, после чего охранники вышли из кабинета, заперев дверь на ключ и оставив Говорова одного. В кабинете было тепло. Говоров стал понемногу оживать, и наконец, подняв голову, осмотрел кабинет.
