— Считай, тебе повезло. Вот уже почти двое суток все домочадцы давятся какой-то бурдой. Но стоило мне попросить Орву собрать для тебя, оголодавшей бедняжки, запоздалый обед, как она бросила все дела и своими руками приготовила вот это. — Келда кивком указала на яства. — Мы еле донесли сюда поднос — боялись, что угощение на ходу расхватают те, у кого подвело животы.
Мальчик, опустивший тяжелый поднос на сундук, глядел на него с таким вожделением, что Амисия не усомнилась в словах Келды.
— Ну и мастерица наша Орва: ты только посмотри на эту соленую рыбу. А вот салат с портулаком, розмарином и прочей зеленью, пшеничные лепешки и кувшин молока.
Оживленно жестикулируя над подносом, Келда прятала одну руку за спиной. Только когда Амисия зажгла принесенную свечу и огонек пламени осветил ее безнадежно грустное лицо, Келда поняла, что переиграла, и устыдилась своей неуместной шутки.
— Завершат эту трапезу свежие ягоды и сыр, а под конец — как я и обещала — ты отведаешь сладкой настойки, которую прислала тебе моя матушка!
Только теперь она подняла над головой фляжку, которую прятала за спиной. Амисия скривилась, но тут же ответила благодарной улыбкой.
— А теперь мне надо бежать, не то опоздаю к ужину — невесть что будет на столе! — и получу нагоняй. — С этими словами Келда исчезла.
Амисия уселась в ногах кровати, поближе к сундуку, на котором стоял поднос с угощением.
— Мэг, — начала она, стараясь изобразить непринужденность, — мне кусок в горло не пойдет, если ты не разделишь со мной трапезу: ведь ты так же голодна, как и я. Садись поближе.
Услышав любезное приглашение из уст той, которая прежде проявляла лишь враждебность, Мэг заподозрила неладное. Но голод оказался сильнее осторожности; она подобралась к дальнему концу сундука и уселась напротив пленницы. Амисия, как всегда, ела изящно и неторопливо, а старуха жадно хватала с подноса еду и набивала рот, словно боясь, как бы у нее не отняли последний кусок. Амисии стоило больших трудов скрывать свое отвращение при виде грязных, скрюченных пальцев, похожих на клешни, потеков слюны на остром подбородке и засаленных лохмотьев.
Наполнив глиняную кружку парным молоком, Амисия вежливо протянула ее старухе. Мэг отшатнулась, словно в кружке был яд. Амисия сдержала усмешку: лучшего и желать не приходилось.
— Не хочешь молока — отведай целебной настойки, которую готовит леди Анна. — Амисия небрежно указала одной рукой на фляжку, а другой поднесла ко рту румяную корочку.
Настороженно щурясь, Мэг изучала свою подопечную. Та, казалось, никак не могла наесться досыта. Что и говорить, глоточек-другой настойки сейчас бы не помешал. Не было в замке бражника, который смог бы перепить Мэг и при этом не рухнуть без памяти. Да и когда еще подвернется возможность попробовать, что пьют благородные господа. Она воровато схватила флягу, наполнила большую кружку до половины и выпила в один присест.
Амисия не поверила своим глазам. Опрокинув в себя кружку, старуха в мгновение ока наполнила ее снова.
Неподдельное изумление девушки придало старухе куражу. Эта Амисия — дуреха да и только: не понимает вкуса наливки, которая сама в горло льется. Но ее-то, старую Мэг, не проведешь: ей подавай добрый эль, он сразу в голову ударяет, а от настойки даже в животе не потеплело. Она еще раз потянулась за флягой — не пропадать же добру.
Не успела Амисия выпить кружку молока, как Мэг опорожнила целую флягу. Ее веки, едва различимые среди морщин, слипались сами собой. Очень скоро старуху сморил сон; она повалилась на спину. Амисия не ожидала от нее такой страсти к возлияниям. Что ж, пусть теперь поплатится за свой порок. Торопливо вскочив, Амисия выглянула в коридор. Через узкую амбразуру в конце прохода она увидела, что небо темнеет и затягивается тучами.
С трудом обуздав свое нетерпение, она вернулась на убогое ложе и начала обдумывать план действий. За побег придется расплачиваться, но как быть, чтобы наказание не обрушилось на головы других? Сама она не страшилась ярости Темного Лорда и не собиралась позволять ему распоряжаться тем достоянием, которым наделила ее природа. Этот дар она хотела принести мужчине, который пообещал ей зажечь ночной костер — ярче солнца и сладостнее лунного света.
