Возвращение детских воспоминаний, а также воспроизведение архетипических способов психического функционирования расширяет горизонты сознания при условии, что человеку удается ассимилировать и интегрировать утраченные и вновь обретенные содержания. Поскольку эти содержания не нейтральны, их ассимиляция модифицирует личность, даже если при этом они сами подвергнутся определенным трансформациям. В этой части процесса индивидуации толкование символов играет важную практическую роль: символы есть естественные попытки примирить и воссоединить противоположности, что очевидно из противоречивой природы многих символов. Было бы вопиющей ошибкой, если бы интерпретатор считал «истинными» или «реальными» только сознательные воспоминания, а архетипические содержания рассматривал просто как фантастические репрезентации. Сновидения и их неоднозначные символы обязаны своими формами, с одной стороны, вытесненным содержаниям, а с другой – архетипам. Таким образом, они имеют два аспекта и допускают двоякую интерпретацию: с акцентом на их личностном или архетипическом аспекте. Первый демонстрирует болезненное влияние вытесненного материала и детских желаний, в то время как второй указывает на здоровую инстинктивную основу. Какими бы фантастическими ни были архетипические содержания, они представляют собой эмоциональные силы или «нуминозности». Попытки отмахнуться от них приведут всего лишь к их вытеснению и возврату прежнего невротического состояния. Нуминозность придает содержаниям автономную природу. Это психологический факт, который нельзя отрицать. Если он все же отрицается, то вновь обретенные содержания уничтожаются, и любая попытка синтеза оказывается тщетной. Впрочем, этот выход настолько соблазнителен, что его выбирают достаточно часто.
Отрицается не только существование архетипов. Даже те люди, которые признают их существование, обычно относятся к ним как к простым образам и забывают, что они суть живые сущности, составляющие бо`льшую часть человеческой психики. Как только толкователь лишает их нуминозности, они гибнут и становятся просто словами. В этом случае их достаточно легко связать с другими мифологическими репрезентациями, и начинается бесконечное замещение; человек переходит от архетипа к архетипу, все означает все, и процесс доходит до абсурда. Все мертвые тела в мире химически идентичны, но живые люди – нет. Верно, что формы архетипов в значительной степени взаимозаменяемы, но их нуминозность есть и остается фактом. Она репрезентирует ценность архетипического события. Эту эмоциональную ценность необходимо помнить и учитывать на протяжении всего интеллектуального процесса интерпретации. Риск упустить ее из виду велик, ибо мышление и чувство настолько противоположны, что мысль аннулирует чувственные ценности, и наоборот. Психология – единственная наука, которой приходится принимать в расчет фактор ценности (чувства), ибо он образует связь между психическими событиями, с одной стороны, и смыслом и жизнью – с другой.
Наш интеллект создал новый мир, который господствует над природой, и населил его чудовищными машинами. Последние так полезны и необходимы, что мы не видим ни малейшей возможности избавиться от них или от нашего отвратительного раболепия перед ними. Человек не может не следовать за своим научным и изобретательным умом и не восхищаться собственными грандиозными достижениями. В то же время он не может не признать, что его гений проявляет жуткую склонность изобретать вещи, которые становятся все более и более опасными, ибо они представляют собой все более и более совершенные орудия для массового самоубийства. Ввиду лавинообразного роста численности мирового населения мы уже начали искать пути и средства сдерживания этого людского потока. Но природа может предвосхитить все наши попытки, обратив против человека его же собственный созидательный разум. Водородная бомба или какое-нибудь столь же катастрофическое устройство, например, определенно положили бы конец проблеме перенаселенности. Хотя мы гордимся тем, что покорили природу, мы по-прежнему остаемся ее жертвами и пока даже не научились контролировать собственную сущность, которая медленно, но неотвратимо ведет нас к гибели.
