Кэллаген улыбнулся: мисс Ваймеринг нравилась ему все больше и больше.
— Большое спасибо, мисс Ваймеринг, — сказал он. — Выслушав полковника, я непременно поговорю с вами еще раз.
Мисс Ваймеринг улыбнулась. Ее доверие и симпатия к Кэллагену возрастали.
— Полковник будет метать громы и молнии, если узнает о нашем разговоре.
— В таком случае встретимся где-нибудь вне дома, — предложил Кэллаген. — Я остановился в отеле «Два монаха» в Алфристауне. Вы можете навестить меня, и мы подробно обсудим наши проблемы после того, как я выслушаю, что от меня хочет мистер Стенхарст.
— Да, это будет лучше, — согласилась мисс Ваймеринг.
Кэллаген посмотрел на часы.
— Сейчас четверть девятого, — сказал он. — Наверное, лучше будет позвонить полковнику после обеда. Я сообщу ему, как меня отыскать в Алфристауне, и договорюсь о встрече.
Мисс Ваймеринг просияла:
— Благодарю вас, мистер Кэллаген. Теперь я уверена, что конспирация будет соблюдена.
Кэллаген пожал руку старой леди, заметив, что ее пальцы слегка дрожат.
— «Что это с ней? Неужели, она так боится полковника?» — подумал он.
— А где вы оставили свой автомобиль? — спросила мисс Ваймеринг.
— Ярдах в шестидесяти от поворота на частную дорогу, ведущую к поместью, а что?
— Если вы не хотите встретиться с полковником, — быстро проговорила она, — то вам лучше пройти через боковую дверь и идти дальше по тропинке через сад, там увидите в стене зеленую калитку, она находится всего в нескольких ярдах от того места, где вы оставили машину, если я правильно представляю, где вы ее оставили.
— Спасибо за совет и еще раз до свидания. — Кэллаген вышел из комнаты, спустился в холл, взял шляпу и через боковой коридор по тропинке, освещенной северным лунным светом, неторопливо зашагал к калитке. Вечер был прекрасен, а воздух свеж и напоен ароматами сада.
Наслаждаясь им, Кэллаген подумал, что семейная жизнь здесь далеко не так безмятежна, как природа, и к ней вряд ли подходит слово «идиллия».
Он дошел до калитки и хотел было отпереть щеколду, но в этот момент услышал за спиной быстрые шаги. Кэллаген оглянулся и увидел старого дворецкого. Саллинс пытался бежать за ним, но ему мешала хромота.
— Что случилось? — сухо спросил Кэллаген. Дворецкий остановился, хватая воздух ртом, и то ли от бега, то ли от волнения не мог издать ни звука.
Картина могла показаться забавной, но Кэллаген почувствовал недоброе.
— Успокойтесь, — прикрикнул он, — и возьмите себя в руки. Что случилось? Луна падает на землю?
Дворецкий с трудом обрел дар речи:
— Когда вы вышли с мисс Ваймеринг, сэр, — начал он, — я заметил, что шляпа полковника лежит на полке. Он всегда носит одну и ту же мягкую коричневую шляпу. Это меня удивило, но я подумал, что он в саду, и решил разыскать его, чтобы сообщить о вашем приезде. В саду есть летний домик, мы зовем его пагодой, — он указал в сторону тропинки, — и я заглянул туда: полковник лежит там мертвый. — Наступила долгая пауза.
— И вы можете что-нибудь сказать о причине смерти? — спросил Кэллаген, нарушая наконец молчание.
— Мне кажется, что он застрелился. Рядом лежит пистолет… Ужасное зрелище, сэр, — добавил потрясенный дворецкий.
— Да уж, — буркнул Кэллаген. — Кстати, как вас зовут?
— Меня зовут Саллинс, сэр, — поклонился старик. — Я прослужил в «Темной роще» всю жизнь и никогда не думал, что здесь могут произойти подобные вещи…
— Успокойтесь и послушайте меня, Саллинс. Возьмите себя в руки, вернитесь в дом и позвоните в полицию. Далеко отсюда полицейский участок?
— Констебль живет в Алфристауне, сэр, — сказал дворецкий.
— Значит позвоните в полицию Алфристауна и сообщите о том, что произошло. Кстати, вы уверены, что полковник мертв?
— Несомненно, сэр.
— Я хочу взглянуть на него сам, — сказал Кэллаген, — а вы делайте то, что я вам сказал.
Он зашагал по тропинке в указанном направлений, и она привела его на поляну, где стоял небольшой летний домик в псевдокитайском стиле.
Кэллаген поднялся по деревянной лестнице и открыл дверь. Лунный свет освещал круглую комнату, всю обстановку которой составляли несколько садовых стульев и стол. Полковник Стенхарст лежал на полу, на левом боку, вытянув правую руку. В пяти или шести футах от него валялся пистолет 38-го калибра полицейского образца. Кэллаген наклонился над телом: зрелище было действительно не из приятных — половина головы была снесена выстрелом, а на сохранившейся части лица уже лежал суровый оскал смерти. Кэллаген выпрямился и тут заметил что-то белое рядом с трупом. Он щелкнул зажигалкой и в ее свете разглядел маленький кружевной платок: подойдя к окну, сыщик прочел вышитые в углу инициалы
