— Боюсь, я никак не возьму в толк, о чем вы говорите.
— О Скайлар, лорд Даглас. Вашей жене. — Дилман сочувственно покачал головой. — Мне очень жаль, сэр, она совсем потеряла рассудок. Смерть матери явилась последней каплей. Я хотел нанять докторов, самых лучших, каких только можно найти за деньги, старался быть с ней терпеливым, но мы беспрестанно ссорились. Упрямая и сильная. Просто диву даешься, сколько в ней силы! Однажды, после очередной ссоры, Скайлар столкнула меня с лестницы. Но как бы то ни было, она моя падчерица, кровь и плоть моей возлюбленной покойной Джил. Полицию вызывать я, разумеется, не стал, но найти ее считаю своим долгом. Чтобы помочь.
Ястреб скрестил руки на груди, внимательно глядя на сенатора. Голос, усыпляющий всякие подозрения, способен убедить кого угодно в чем угодно. Нетрудно понять, почему этому человеку удалась карьера политического деятеля. Таким даром убеждения обладают не многие.
— Она боится вас. — Ястреб решил играть в открытую. — Почему?
— Почему? Одному Богу известно. И кроме того, лорд Даглас, вы разве не слышали? Я же сказал, она страдает психическим расстройством, у нее бывают всякие видения, галлюцинации. Бедное, бедное создание!
Самый ужасный из всех чудовищ, сказала ему Скайлар.
— Простите мою непонятливость. Зачем же все-таки вы последовали за ней?
— Мой дорогой друг, меня привели сюда прежде веек, дела. Но и отыскать ее я хотел. Она же моя падчерица, не забывайте. Я пекусь о ее благополучии. Равно как и о вашем. Поверьте мне, именем всемогущего Господа Бога нашего клянусь, это она усадила меня в инвалидное кресло!
Скайлар заявила, что ей надо поговорить с ним. Теперь Ястреб был и сам не прочь порасспросить ее кое о чем. Забыть выражение перепуганного насмерть личика было невозможно. Но причина ее страхов по-прежнему оставалась загадкой. Дилман прикован к инвалидной коляске, беспомощен. Какую угрозу он может представлять для нее?
— Никаких галлюцинаций у моей жены не было, да и никаких проявлений жестокости тоже, — добавил он, хотя и покривил при этом душой. Выходила она из себя лишь в тех случаях, когда были серьезные причины.
А что, если Дилман устроил все эти нападения на нее? Но ежели так, каким образом ему удалось договориться с дикарями?
— Рад за вас, лорд Даглас. И все-таки увидеться с падчерицей мне очень хотелось. Вы ведь не станете лишать меня такого права, надеюсь? Вы теперь как-никак мой родственник.
— И в самом деле, — пробормотал Ястреб.
— Думаю, ее сестра тоже держит свой путь сюда, хочет быть поближе к ней. Бедная Сабрина! Ей известно, как отчаянно Скайлар нуждается в помощи. Мы оба опасаемся, что состояние бедняжки может настолько ухудшиться, что она будет способна лишить себя жизни. Вполне, вполне вероятно. И тем не менее я не должен позволить Сабрине испортить свою жизнь. Нет-нет, ни в коем случае! Дитя находится под моей опекой, и я намерен положить все силы на то, чтобы жизнь ее была счастливой. В память о моей дорогой, дорогой жене!
Черт возьми, Дилман умеет растрогать до слез. Какая сила убеждения! Ну в точности как у удава, гипнотизирующего беззащитного кролика. Он уже почти поверил, вот только…
Его отец Дэвид Даглас был чертовски проницательным человеком. Ястреб вдруг осознал со всей ясностью, что отец и Скайлар встретились как раз в тот момент, когда она находилась в отчаяннейшем положении.
«Он убил моего отца», — сказала она. Дилман утверждал другое. Война… Скайлар тогда была совсем крошкой. И все же…
Что же произошло в действительности? Кто из них двоих говорил неправду? Необходимо выяснить, и как можно скорее.
— Надеюсь, вы извините меня. Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, вы и ваши помощники, а мне нужно ненадолго отлучиться.
И Ястреб быстро покинул дом. Вышел во двор, огляделся. Понесся к конюшням. Влетев внутрь, едва не сбил с ног Ясеня.
— Где Скайлар? — нетерпеливо спросил Ястреб.
— Она вбежала сюда, не глядя на меня, точно я пустое место, оседлала Орешка и помчалась во весь опор, только ее и видели. Я подумал, может, надо известить тебя, а может, броситься за ней следом?
