— Это слишком общий ответ, можешь объяснить поконкретнее?
Сама не зная почему, Зоя готова была расплакаться и от этого разозлилась на Рассела еще сильнее. Она повернулась к нему спиной и уставилась на занавески на окне гостиной.
— Один из моих воспитанников сбежал. Мне казалось, что нам удалось приучить его к нормальной жизни, но, видно, его снова потянуло на улицу.
— Откуда ты знаешь, что он сбежал на улицу?
— Больше некуда. Дома у него, можно сказать, нет.
— Трудно поверить, что в наше цивилизованное время кто-то может предпочесть уюту и комфорту оседлого существования жизнь на улице.
— Он не выбирал улицу! — пылко возразила Зоя. — Отца у него нет, а его, с позволения сказать, мать буквально выкинула его из дому, едва ему исполнилось четырнадцать. К тому времени, когда мальчик попал к нам, он прожил на улице уже около года и, слава Богу, не стал наркоманом и не пристрастился к спиртному. Можно сказать, ему повезло, что он получил в драке серьезную травму, благодаря которой попал в больницу. За то время, что заживали его переломы, нам удалось достичь многого, но у него еще не выработалась стойкая психологическая установка, которая не позволила бы ему сорваться. А теперь он сбежал, и я боюсь, что все мои усилия пойдут прахом.
— Ты очень за него переживаешь? — тихо спросил Рассел.
Зоя посмотрела ему в глаза и с удивлением увидела, что он смотрит на нее с нежностью.
— Да, очень.
— И готова работать за гроши, почти бесплатно, чтобы помочь юным заблудшим душам вроде него?
Зоя попыталась прочесть на лице Рассела признаки насмешки или недоверия, но его лицо оставалось совершенно бесстрастным, не считая глаз, которые светились теплотой.
— Мне не нужно много денег.
— Даже на одежду?
Зоя отмахнулась:
— Я не гоняюсь за модой.
Рассел выразительно посмотрел на ее потертые джинсы и изрядно поблекшую футболку.
— Разве тебе не хочется иметь то же, что есть у твоих сестер?
На этот вопрос Зое было ответить труднее. Подумав, она сказала:
— Сестры закончили колледжи, а я — нет, и, естественно, им удалось найти более высокооплачиваемую работу, чем мне.
— Почему ты бросила колледж?
Зоя ощетинилась.
— К чему все эти расспросы? Ты ведь уже прочитал статью о том, как я испортила преподавательскую карьеру Грея Моррисона, так зачем тебе выслушивать то же самое от меня?
— Я хочу услышать твою версию событий.
Зоя вдруг страшно рассердилась. Она метнула на Рассела уничтожающий взгляд и выпалила на одном дыхании:
— Хочешь услышать мою версию? Так слушай. Одна слишком наивная и романтическая студентка стала проводить в обществе некоего преподавателя слишком много времени, гораздо больше, чем допускают приличия. Однажды их застали в компрометирующей ситуации. Преподавателю пришлось сменить работу, а студентка бросила колледж.
— Но почему? — спросил Рассел. — Если Моррисон уволился, ты могла бы продолжать учиться дальше.
— Я не могла вынести унижения. На меня все смотрели как на прокаженную, за моей спиной перешептывались.
Некоторое время Рассел молчал, потом вдруг выругался.
— Этот Моррисон… его придушить мало! С тобой обошлись несправедливо. Ты была совсем юной, почти ребенком, случаи, когда ученица влюбляется в учителя, не так уж редки. Но Моррисон-то был взрослым мужчиной, ему следовало думать головой, а не другим местом. Он правильно сделал, что уволился, но сначала ему нужно было позаботиться, чтобы его безответственность не сказалась на тебе.
— Если честно, то я даже не уверена, что была в него влюблена. Он казался мне очень умным, он так много знал, мне нравилось его слушать… — Зоя вдруг спохватилась, что рассказала Расселу о той давней истории гораздо больше, чем кому бы то ни было, включая родителей. Отец без колебаний признал дочь виновной, у него не возникло и тени сомнения в ее порочности, а мать, как обычно, покорно приняла сторону мужа.
Словно прочтя ее мысли, Рассел спросил:
— А как повели себя в этой истории твои родители?
— Мама расстроилась, а отец очень рассердился. Тогда он впервые накричал на меня, назвал испорченной девчонкой… — Зоя понурила голову. — Я не хочу об этом вспоминать.
