– Затем же, что и тебе, – ответил Рейф. – Спасти честь семьи.
– Тебя это так волнует? – недоверчиво спросила Шаан.
Рейф поджал губы.
– Мой брат должен будет покинуть город. То, как он использовал тебя, Шаан, – позорное пятно на репутации семьи Дэнверс.
Использовал… Внезапная слабость овладела девушкой, в глазах у нее потемнело, она бессильно откинулась на подушки. Да, Пирс использовал ее; использовал, уверяя в своей вечной любви и неземной страсти.
Не только использовал – грубо надругался. Так вернее. Единственное, что утешало Шаан, это то, что Пирс все-таки не поддался ее трогательным тихим просьбам заняться с ней любовью, не дожидаясь свадьбы!
– Господи, меня тошнит!
Шаан вскочила с постели и, пошатываясь от головокружения, бросилась в ванную. Ее мучительно рвало, а Рейф стоял сзади, придерживая ее волосы, чтобы они не падали на лицо, поддерживая ее саму, пока она наконец не облокотилась, обессилев, на раковину.
«Вот она, – с горечью думала Шаан, – девственница в день своей свадьбы. Не хватает только жениха, чтобы оценить то, что она сохранила для него!»
Она ополоснула лицо ледяной водой…
Рейф ошибался, называя себя невыгодной сделкой по сравнению с братом. Он стоил десяти Пирсов, несмотря на красоту и шарм младшего. Она понимала это, пусть в ее груди все еще теплилась любовь к тому, кто так жестоко ранил ее.
Только из-за своего врожденного чувства ответственности Рейф предупредил бывшую возлюбленную Пирса о предстоящей свадьбе брата. Вот и сейчас он яростно добивался права достойно выйти из недостойной ситуации, в которую втянул семью его родственник.
– Я не выйду за тебя замуж, Рейф, – сказала Шаан, тяжело облокотившись о раковину. – Дело вовсе не в спасении твоей или моей чести. Я просто не собираюсь больше унижаться и позволять еще одному Дэнверсу использовать меня в своих интересах.
– Я не пытаюсь использовать тебя, – хрипло произнес Рейф.
– Ложь. – Шаан подняла голову и некоторое время мрачно разглядывала угрюмое лицо Рейфа в зеркале, а потом перевела взгляд на свое собственное…
Беспомощные слезы внезапно полились из ее глаз. Шаан закрыла лицо ладонями и зарыдала в приливе отчаянной жалости к самой себе.
Рейф положил руки девушке на плечи и решительно повернул ее в свою сторону.
– У меня ничего не осталось… – прошептала она. – Ничего…
– Все еще изменится, – ободряюще пробормотал он, неожиданно прижимая ее к себе. – Уедем со мной сейчас же, Шаан, – настойчиво убеждал Рейф. – Пока только ты, я и Пирс знаем, что написано в его письме. Только нам троим известна причина вашего разрыва. Даже твой дядя толком ничего не понял, кроме того, что Пирс решил не жениться на тебе. Мы можем сказать ему, – продолжал Рейф, – что Пирсу стало все известно о нас, что мы с тобой полюбили друг друга. Пирс не посмеет ничего отрицать. Он просто испытает облегчение оттого, что мы нашли способ, который поможет ему выйти сухим из воды. Сейчас все внизу уже и так удивляются, почему ты захотела, чтобы именно я оставался с тобой в этот момент. Пойдем, спустимся и скажем им, что мы хотим уехать и тихо пожениться где-нибудь. Давай дадим им за что-нибудь уцепиться. Шаан, дадим хоть какую-то надежду!
– Все уже упаковано, – прошептала она ему в плечо. – М-мне нечего надеть.
– Все это поправимо, – произнес с облегчением Рейф. Он воспринял слова Шаан как согласие.
Еще какое-то мгновение он сжимал ее в своих объятиях, потом повел девушку обратно в спальню, остановился перед чемоданами, составленными у двери.
– Какой открыть? – спросил он.
«Мое приданое», – тоскливо подумала Шаан. Одежда, которую она выбирала неделями, чтобы угодить вкусам Пирса.
Не глядя, девушка махнула рукой в сторону одного из чемоданов и резко отвернулась, содрогаясь от ужаса при мысли, что ей придется надевать что-то из этих вещей.
Рейф бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не сказал, только его лицо еще больше помрачнело, когда он поднял небольшой чемоданчик и поставил его на постель, собираясь открыть.
Шаан, стоя у Рейфа за спиной, заглянула внутрь чемодана. Там оказались разнообразные женские украшения, принадлежности дамского туалета и шелковое нижнее белье. Напряжение между ними вновь достигло самой высокой точки при виде этих интимных вещиц, отобранных Шаан для первой брачной ночи.
