У нас нет выбора того, хотеть быть счастливыми или нет, – так же, как у сердца нет выбора, качать кровь через тело или нет. Мы просто не можем этого не хотеть. Поиски счастья – не просто наше неотъемлемое право или деятельность, зависящая от нашего желания. Это психологический закон, который мы обязаны соблюдать. Даже люди, которые вроде бы к счастью не стремятся и настолько ненавидят себя, что их основной целью становится самоистязание, скажут, что утратили не желание быть счастливым, а веру в то, что они заслуживают счастья. Люди, страдающие от сильной депрессии и склонные к саморазрушению, обычно стремятся избежать боли. Но нельзя сказать, что они больше не хотят быть счастливыми. Они не верят в свою способность быть счастливыми и начинают вести себя соответственно. Депрессия часто приводит к состоянию навязанной беспомощности (как только мы убеждаем себя, что счастье невозможно, мы больше не предпринимаем попыток достичь его). Как сердце продолжает качать кровь даже в случае отказа каких-то его составляющих, так и наше мышление стремится к счастью, даже когда нам кажется, что это не так. При этом неважно, хотим ли мы, чтобы это стало правдой, и даже осознаем ли мы это. Наш мозг создал механизм для выполнения заданной функции, который мы не можем изменить и за которым можем только наблюдать в рамках самоанализа.
Но если счастье – действительно наша основная функция, то почему его так сложно достичь? Этому есть минимум две причины. Само по себе желание достичь счастья не учит нас тому, как это делать. А поскольку мы все способны верить во что-то без подтверждений, многие наши убеждения могут оказаться неправильными. Кто считает, что счастье связано с постоянным поиском удовольствия? Разумеется, удовольствие вносит вклад в счастье. Но посмотрите на людей, живущих исключительно удовольствиями (секс, азартные игры, наркотики и т. д.). Они все равно чувствуют себя несчастными. И их несчастье, заметное даже на расстоянии, может вызвать крах жизни, которая им так нравится. Более того, как ни парадоксально, чрезмерное удовольствие может стать неприятным (пара конфет доставляет приятные эмоции, а слишком много – вызывают тошноту). Счастье не может давать такой эффект по определению.
Есть и другая причина, по которой нам так сложно добиваться счастья. Оно требует не только радости (позитивного эмоционального состояния), но и отсутствия страданий. К сожалению, мы часто воспринимаем эти явления как самостоятельные и стремимся обрести радость, а не готовиться к решению проблем. Мы думаем, будто все, что приносит радость (хорошая работа, деньги, любящая супруга и т. д.), дает иммунитет от страданий. Но на самом деле оно делает нас еще более уязвимыми к страданию: нам есть что терять.
Избегание боли от потерь важнее, чем радость от приобретения. Многие из нас, вынужденные выбирать одно из двух, склоняются к тому, что психологи называют избеганием потери. Например, большинство экспертов соглашаются, что в сфере дневного трейдинга лучший способ зарабатывать – быстро продавать акции, падающие в цене, и придерживать растущие. Но одно исследование показало, что около 62 % трейдеров поступают с точностью до наоборот: продают растущие акции и сохраняют падающие{8}. Почему? Хотят избежать потерь. Желание хранить теряющие в цене акции достаточно долго, пока они не станут расти, и продавать растущие, пока цены на них не начнут падать, было сильнее желания испытать радость от выигрыша (придерживать растущие акции, пока те не достигнут пика цены).
Говорят, что даже Будда искал просветления, стремясь решить проблему страдания. Знаменитая буддийская притча рассказывает о Шуддходане, главе племени шакья[5], который не позволял своему сыну, принцу Сиддхартхе (впоследствии ставшему Буддой Шакьямуни), покидать пределы королевского дворца, пока тот рос, чтобы оградить его от бед окружающего мира. Но Сиддхартхе четыре раза удалось покинуть дворец, каждый раз через разные ворота. В первое утро, выйдя из дворца через западную стену, он увидел мать, кормящую грудью младенца. На второе утро, выйдя за северную стену, он увидел старика, сидящего у дороги. На третье утро, выйдя за восточную стену, он встретил прокаженного, просившего милостыню. А на четвертое утро, выйдя за южную стену, он натолкнулся на труп.
