И пока что происходящее мне нравилось.
Кроме одного обстоятельства. Я так давно хотела попасть на Гоенку – и опять пролетела. В смысле, попала на самом деле только на две последние медитации. И теперь, наверно, придется ехать опять…
Вот и все. Сумка, рюкзак – и дорога на выход. Интересно, в новом мире тоже где-то есть Камень Солнца? Раз проектор работает, скорее всего, да. Но искать его я не буду точно.
Перед стеклянной дверью в сансару был просторный холл, разделенный стеной на две одинаковые половинки. Я забрала из жестяного шкафчика свои электронные кандалы – телефон и ноут, спрятала их в рюкзак и сдала ключ от ячейки двум приветливым тайкам в серых пижамах. Теперь действительно все.
Мужское отделение было видно сквозь несколько просветов в стене – там прогуливались похожие на мастеров кунг-фу бритые наголо азиаты в спортивных костюмах и респираторных масках. Потом прошел бородатый европейский фрик в темных очках. И вдруг я увидела знакомое лицо.
Ганс-Фридрих. Совсем уже старенький. Но еще держится.
– Эй! – крикнула я и помахала ему рукой.
Он поглядел на меня – но определенно не узнал, вежливо улыбнулся и толкнул выходную дверь. Я нацепила рюкзак на плечо, подхватила сумку (могла бы создать ее и полегче) и выскочила на улицу следом.
Ганс-Фридрих уже садился в местное такси.
– Ганс-Фридрих! – закричала я.
Он опять обернулся – теперь ему было понятно, что это не ошибка.
– Я Саша, – сказала я. – Вы не помните – мы виделись на Аруначале.
Он улыбнулся.
– Почему. Помню. Ты повзрослела.
– Вы тоже, – ответила я.
Женщинам вообще-то такое не говорят. Особенно если это правда. Но я все равно была ему рада.
– Твоя подруга тоже здесь?
– Нет. Я одна.
– Ты куда?
– В Бангкок.
– Тебя подвезти?
– С удовольствием, – сказала я. – Шива всегда приходит вовремя.
Ганс-Фридрих засмеялся.
– Шива везде. Так что я тоже Шива, конечно.
– И я.
– Нет, – ответил Ганс-Фридрих. – Ты не Шива. Ты в лучшем случае его шакти. Женщина не может быть Шивой.
– Кто это сказал? Фамилия, имя. Его в фейсбуке через час засуспендят, и в твиттере тоже. Сексизм. Нет, даже не сексизм, это гендерный террор…
Ганс-Фридрих, видимо, вспомнил, что бывает с гендерными террористами в созданном мною мире – и покорно улыбнулся.
Моя сумка кое-как влезла в багажник, а рюкзак пришлось положить на заднее сиденье рядом с Гансом-Фридрихом. Сама я села впереди.
Прямо под ветровым стеклом стояло обычное для тайских машин украшение – крошечный буддийский монах золотого цвета в позе лотоса под маленьким стеклянным колпаком.
Наш водитель был великолепно экипирован для встречи с реальностью – на груди у него висел тяжелый оберег на мощной латунной цепи, а из-под рукава рубашки выглядывала магическая храмовая татуировка. Мало того, на его лице была маска, защищающая от того, что все-таки прорвется через все ряды магической обороны…
Машина завелась, водитель поглядел в зеркало – и вдруг заглушил мотор, открыл дверь, вылез и пошел к фасаду, возле которого по ветру развевалось несколько разноцветных флагов. Обожаю эти монастырские флаги, знаки непонятной духовной доблести.
Видимо, водитель узнал какую-то знакомую буддийскую финтифлюшку – подойдя к флагам, он сложил руки перед грудью и благоговейно закрыл глаза. Какой жадный, подумала я, полно своей чародейной силы, а он еще на чужую зарится. Чаевых не будет.
Наконец мы все-таки тронулись.
Машина выкатилась за ворота, проехала мимо длинного забора из проволочной сетки и вырулила на трассу. Впереди была жизнь.
Ганс-Фридрих заметил, что я гляжу на металлического монаха под колпаком.
– Похоже на электронную лампу, правда? – сказал он. – У этих ламповых монахов такая же функция. Улавливать растворенную в пространстве благодать, усиливать и транслировать на владельца.
– Я догадываюсь, – ответила я. – Но они, наверно, не всегда работают.
Водитель хихикнул под маской. У него устройство, видимо, функционировало отлично.
– Как прошел твой ритрит? – спросил Ганс-Фридрих.
– Круто. Просто невероятно круто. А ваш?
– Как обычно, – ответил Ганс-Фридрих. – Я, собственно, уже давно готовлюсь к смерти.
В его словах не было никакого пафоса. Он произнес это просто и даже легкомысленно, как можно было бы сказать «готовлюсь к переезду».
