— Послушайте… — говорит Колтон. — Из-за чего это всё? Что вам нужно? Деньги?
Даже произнося эти слова, Колтон знает, что причина не в деньгах. Но больше ему нечего предложить.
Похоже, мужик за столом об этом догадывается, пропускает лепет жертвы мимо ушей и тянет долгую неприятную паузу. Колтон уже готов умолять, но тут его собеседник открывает рот:
— В детстве я наступил на мину. Мину, которую установили американцы во время Вьетнамской войны задолго до моего рождения. Я потерял ногу. Думал, что навсегда, но тут появилась Да-Зей.
Мужчина отхлёбывает кофе, похоже, наслаждаясь его вкусом так же, как наслаждается ужасом стоящей перед ним жертвы. Колтон оглядывается в поисках предмета, которым можно было бы ударить противника, чтобы сбежать. Но в пределах досягаемости ничего нет. Гранатомёт близко, но ведь не дотянешься!
— Мои родители были бедны, но Да-Зей бесплатно раздавала конечности всем, кто потерял их от американских мин. Тысячи людей, думавших, что им придётся до конца жизни просить милостыню, вдруг получили новые возможности. Но Да-Зей потребовала кое-что взамен. Ей нужны были бойцы, агенты и торговцы. Мне нравится думать, что я выполняю все эти три функции.
— Отпустите меня! Это ошибка! Мои родители богаты! Они заплатят вам вдвое больше, чем Да-Зей!
Это всё, что приходит в голову Колтону, впрочем, скорее всего, он прав насчёт своих родителей. Но похитители считают его беглым расплётом. Как убедить их, что это не так?
— Ордер на расплетение, который они подписали, явно утверждает обратное.
— Но они не подписывали!
Мужик не реагирует.
— Твоя судьба предрешена, — он произносит давно заученный текст, такие беседы ему явно не впервой. — Я приношу в этот мир равновесие. Справедливость. В каком-то смысле ты мученик, причём, величайшего типа — из тех, кто сам того не желает. По большому счёту, это завидная роль. — Он поднимает телефонную трубку: — Да, Сонтхи, он у меня. Как раз то что мы искали. Да, карие глаза. Отправляю его к тебе. — И заканчивает словами: «Laeo phop gan mai krap» — стандартное тайское прощание.
И тут до Колтона доходит. Карие глаза… их отметила та девушка-беглянка… Как он мог так сглупить?!
Он пытается умолять, но мужчина, повысив голос, обрывает его.
— Тебя сейчас заберут. И не волнуйся, Да-Зей совсем не такая, какой нас рисуют американские СМИ. Ну то есть, возможно, была раньше, когда управлял Туанг, но с тех пор мы стали более цивилизованными. С тобой будут хорошо обращаться.
— Да уж, ваши юнокопы тоже хорошо со мной обращались. Между прочим, это незаконно. Если тайские власти узнают, вам конец.
— Вот поэтому тебя и нужно расплести, — посерьёзнев, отвечает мужчина. — А мозг твой уничтожить.
Колтон и не представлял, что может ощутить еще больший ужас, чем раньше.
— Отслоение[2]? Меня отслоят?
— Да-Зей предпочитает не связываться с серым веществом, оно чересчур непредсказуемо. Ты слишком много знаешь. А если вкрапления твоего мозга подавят волю реципиента? Последнее, что нужно Да-Зей, это твой разум, проявляющий себя в неподходящем месте.
— Нет! — кричит Колтон, осознавший, что существует вариант похуже расплетения. — Мой мозг будет молчать. Клянусь! Даже разделённый! Пожалуйста, не отслаивайте меня!
Мужчина сочувственно улыбается.
— Думай о себе как о гуманитарной помощи, которую мы так и не получили от американцев.
И жестом приказывает стоящему у двери охраннику увести жертву.
• • •
По автостраде трясётся грузовик, в кузове которого лежит связанный Колтон с кляпом во рту. Они наверняка направляются в Бирму. Если повезёт, их остановит военный патруль и заглянет в кузов, но это маловероятно. Скорее всего, его похитители выбрали неохраняемую автостраду или ту, где дежурят подкупленные солдаты. В голове пульсирует боль, и Колтон проклинает подставившую его девчонку.
Проходит несколько дней (по крайней мере, столько насчитал Колтон) на скудном пайке, а потом пленника поднимают на ноги и выволакивают, как труп, на слякотную почву заготовительного лагеря Да-Зей.
