У него никого нет. Да ему никто и не нужен. Ему и так хорошо, одному.
— Дорогой, откройте рот. Выпейте мясного бульончика. Он поможет вам набраться сил. Только попробуйте, хорошо? Ради меня. Пожалуйста!
Это снова была она. Вновь досаждала и раздражала его своим мягким голосом и нежными руками. Может быть, она уйдет, если он выполнит ее просьбу? Может быть, оставит его в покое?
Черт! От нее так приятно пахнет. От ее одежды? А что это щекочет ему щеку? Ее волосы? Вот сейчас он откроет глаза и узнает, кто это. Только немного погодя, не прямо сейчас. Куин слишком устал. Он подумал о том, что неплохо бы чуть-чуть поспать и потом только открыть глаза и посмотреть, кто с ним разговаривает.
Когда Куин наконец открыл глаза, то увидел, что комната полна колеблющимися тенями. Он догадался: догорают угли в камине. Куин понятия не имел, где находится. Хуже того, это ничуть его не волновало.
Должно быть, ему дали что-то болеутоляюшее. Он вовсе не ощущал руки. Возможно, ее отрезали. Впрочем, он вообще ничего не ощущал. Казалось, он куда-то плывет. Что ж, такой способ передвижения гораздо приятнее, чем езда по ухабистым дорогам, черт бы их побрал.
Куин лениво обвел взглядом комнату и вдруг обнаружил, что он здесь не один. Молодая женщина в одежде из тонкой ткани с длинными белокурыми волосами, ниспадающими на плечи, свернулась калачиком в кресле возле его кровати. Голова ее покоилась на спинке кресла, глаза были закрыты.
— Дженифер? — шепнул он, не веря своим глазам.
Глаза женщины открылись. Она нагнулась к нему, потрогала его лоб. И улыбнулась.
— Лихорадка спала. Замечательно.
— Что вы здесь делаете? — Он не узнавал своего голоса. Во рту у него пересохло, как тогда после смерча.
Она взяла стакан с водой. Потом подсунула руку ему под голову, приподняла ее и поднесла стакан с водой к его губам. Подождала, пока Куин напьется, и лишь потом ответила:
— Я ухаживаю за вами. Еще вопросы?
Он снова оглядел комнату, потом его взгляд вернулся к ней.
— И как долго я уже здесь?
— Три дня.
Он в отчаянии зажмурился. Три дня. Потеряно целых три дня. Поверит ли Омар, что…
— Куин, вы же могли умереть. Было заражение крови. Могли и вовсе остаться без руки. Неужели вы не понимаете? Вы действительно были больны.
Этому-то Куин мог поверить. Он был не в состоянии поднять левую руку. Он поднял правую, затем посмотрел на левую, приятно удивленный:
— Рука на месте.
— Конечно, на месте. В ней не хватает только извлеченной пули. А где вы ожидали найти свою руку? — спросила она с усмешкой.
— Наверное, мне это приснилось. Я думал, что ее отрезали.
— Такое могло случиться. Она действительно была жутко воспалена, когда доктор добрался до вас. Куин, почему вы не сказали мне, что ранены? — спросила Дженифер, взяв его за здоровую руку.
— Не было надобности.
— А может быть, чтобы не волновать хрупкую маленькую леди, осмелюсь предположить? Неписаный закон чести, да?
Его рассмешил ее возмущенный тон.
— Если так поступил Джон Уэйн, почему бы и мне так не сделать?
Она состроила гримасу.
— Вы голодны?
Он покачал головой.
— Который сейчас час?
— Около часа.
— Где мы?
— В доме Хайды.
— Вы связались со своей группой?
— Да. Я так рада, что мне это удалось. Все жутко возмущены. Рэнди и Пол вернулись в Сирокко.
— Значит, их не убили?
— Слава Богу, нет! Хотя Рэнди получил серьезное ранение.
— Может быть, это научит их не совать нос куда не следует.
— Начинаете дискуссию?
— Кто? Я?
— Давайте поговорим и раз и навсегда согласимся, что в этом вопросе наши мнения расходятся. Я твердо убеждена в том, что для мира во всем мире необходимо, чтобы в первую очередь все были сыты. А вы, очевидно, верите лишь в одно средство: убивать каждого, кто не согласен с вашими убеждениями.
— Я бы так не сказал…
— А как вы бы сказали?
— У меня всего лишь реалистический подход к жизни.
— Это зависит от точки зрения. По-моему, убивать людей, прикрываясь высокими идеалами, равносильно… равносильно…
— Чему? — спросил он. — Продолжайте.
— Равносильно сексуальному насилию во имя целомудрия.
Куин рассмеялся, морщась от боли в руке и с удовольствием видя, как лицо и шея девушки заливаются краской.
